Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
— Они что же, двое суток следы фиксировали? — удивилась Ольга.
— Что вы! — Артамонов сделал испуганные глаза. — Их сюда запустили час назад. До этого мы вели тщательную разведку, причем только в дневное время. Ввиду особой сложности задания.
Ольга ступила на деревянный помост, сооруженный вдоль цепочки следов на песке.
— А вы, Ольга Михайловна, можете и рядом со следами наступать — теперь уж все равно.
Следы вели к воде, причем первые отпечатки ног принадлежали мужчине — насколько Ольга могла судить, высокому, — а последние несколько шагов к воде делал гигантский трехпалый птенец — другого ей в голову прийти не могло. Судя по размеру лапки и глубине дыр от когтей, птенец легко оторвал бы голову быку. Получалось, что шагать к воде начал человек, а продолжило чудовище — ишь как вспарывал землю задний
— Хвост, — доверительно сообщил Афиногенов.
— Что, простите? — Ольга застыла, в недоумении глядя на неунывающего майора.
— Хвост, товарищ полковник. Что же еще? Уж не этот, гм! — Майор чуть не сболтнул и слегка смутился. — Короче, кроме хвоста нечему тут быть, товарищ полковник! Вы подойдите к воде, там хорошо видно, он тоньше становится, и след как от змеи.
Ольга опасливо покосилась на безмятежное озеро, и ей захотелось отойти подальше. Спасало одно — воображение упорно рисовало огромного пушистого цыпленка, а змеиный хвост толщиной с бревно цыпленку абсолютно не шел.
С большим облегчением Ольга последовала за майором. У подножия холма трое солдат копались в останках недавнего костра — пепел на головешках был еще пушистым.
— Вот здесь стоял танк. — Афиногенов топнул ногой по траве. — И вот туда он пошел.
Ольга различила симметричные вмятины от гусениц, продавивших дерн шашечками. Майор отправился по следу, и Ольга стала подниматься за ним. На вершине пригорка, между двух серых валунов, след траков обрывался. В нескольких шагах высокий бурьян обозначал буйным прямоугольником старый фундамент.
— Что здесь было? — спросила Ольга.
— Часовня. Старая история. — Майор подал Ольге руку и помог взобраться на валун. — Камни — это символические ворота города Китеж. Сам город ушел под воду семь-восемь веков назад. Спрятались от татар, всем городом. Легенда.
Ольга хорошо знала эту историю, но было трудно поверить, что все происходило здесь. Точно так же она чувствовала себя в сквере на Болотной площади — известно, что именно там рубили головы при огромном стечении зевак, но мысли об этом были иллюзорны и казались пустой фантазией.
— Разведчики, выдвинувшиеся той ночью далеко за оцепление, слышали громкие всплески, а через время — работу танкового двигателя, затем снова плеск. Осветительные ракеты не помогли. Зато там, в кустах, был слышен не только звук, но и ощущался запах выхлопа. Когда рассвело, мы не нашли ничего. Озеро обшарили эхолотом и водолазами. Пусто. — Афиногенов галантно помог даме спуститься с камня. — Жду дальнейших распоряжений!
— Спасибо, это все. — Ольга улыбнулась. Ей очень понравился этот живой и бесстрашный майор. Ни грамма позы и бравады, хотя мужик — ой-ей-ей! — Рада была с вами познакомиться.
— И я. — Майор зажмурился и стал похож на сытого кота, греющегося на солнышке. — Позвольте вас проводить до машины. Макаров должен уже набрать для вас ключевой воды; исключительная вода, должен сказать, можно пить, отдыхать и снова пить! Говорят, святой источник. Ну, святой, не святой — не нам судить, а пьется замечательно!
Состав был перегружен; в нем было гораздо больше вагонов и платформ, чем полагалось в мирное время — войска и техника требовались фронту так же непрерывно, как и в начале войны. Паровоз не сразу сдвинул с места тяжесть, словно прилипшую к блестящим рельсам: по составу из конца в конец долго перекатывался лязг сцепных механизмов. Стандартные буквы уплыли назад. «Семенов». Чтобы Ольга успела на этот поезд, было решено оставить медленные машины сопровождения, причем ехать не в Горький, а именно сюда, в Семенов. Смышленый Макаров мгновенно отыскал начальника, и тот успел распорядиться включить запрещающий сигнал — эшелон с неприметным штабным вагоном в середине уже отправлялся.
Предъявив документы, Ольга оказалась внутри бронированного на случай бомбардировок и обстрела купе. В вагоне она была единственным пассажиром; все остальные были обслугой и охранниками. Портфель с собранными материалами лег на удобный столик между двумя кожаными диванами. Девушка в военной форме показала Ольге, где находится туалет и умывальник, как опускать железную штору и пользоваться переговорным устройством. Выяснив, на каком из диванов Ольга будет спать, девушка исчезла, а через минуту возникла на пороге с комплектом постельного белья. Вскоре приготовления были закончены, в купе привезли тележку с ужином, и Ольга осталась одна. Тяжелый бронированный вагон шел плавно и тихо, грохот колес на стыках проникал в купе легким и мягким постукиванием, совсем уютным и убаюкивающим.
«Чудесно было бы ехать в таком купе с Костей, ехать вот так всю ночь, никуда и ниоткуда, творить все, что придет в голову, а за окном мелькали бы леса, деревни, полустанки и переезды», — подумала Ольга. Мысль была такой материальной, такой отчетливой и сопровождалась такими стремительно меняющимися картинками, что Шалдаеву бросило в жар, а низ живота сладко заныл. Пришлось потрясти головой, отгоняя всякие видения, и взяться за ужин.
После горячего чая Ольге захотелось привести в порядок содержимое портфеля. За окном стемнело. Мелькали бесформенные черные силуэты деревьев, едва различимые на фоне ночного неба, затянутого плотными облаками. В дверь постучали. Девушка в военном — Мария, попросту Маша, — пришла проверить светомаскировку и забрать тележку. Ольга заперла за девушкой массивную дверь и вернулась к портфелю.
Копии документов, заметки, схемы… Ольга систематизировала бумаги, раскладывая в нужной последовательности. За пятнадцать минут все было рассортировано, оставалось только составить опись и сделать определенные выводы. Именно выводов ждал Серапионов, чего же еще… Для верности Ольга заглянула во все отделения. Так и есть! На дне портфеля обнаружилась смятая бумажная трубка — та самая, летчика Ладугина. Расправив листки, Ольга взглянула на первый. Лес, танк и болото, высокий человек и собака, люди на броне. Со второго рисунка от солнца на зрителя летел в лобовую атаку бомбардировщик Пе-2. Капитан действительно умел рисовать: Ольге стало жутковато. Следующий рисунок был портретом волка — художник смотрел на него сверху, а волк ухмылялся, подняв умную морду. Пожилой мужчина в профиль, за его спиной — очертания башни танка. Вот коротко стриженный молодой человек, типичный студент.
Последний листок задрожал в пальцах Шалдаевой, да так сильно, что пришлось положить его на столик. С портрета серьезно и открыто смотрел Костя Кухарский, облокотившись о ту же танковую башенку: из-под локтя выглядывали белые буквы «ВД». Ольга с трудом опомнилась и быстро убрала рисунки в портфель, зачем-то оглянувшись. Поезд шел быстрее, его ощутимо качало на невидимых стыках, и даже увесистый бронированный вагон пошатывался из стороны в сторону.
Ольга нажала никелированную ручку дверцы в смежное купе. Там был туалет, умывальник и — о чудо! — душ за перегородкой. Красные вентили были не бутафорским наследием довоенного прошлого — в трубы действительно подавалась горячая вода из титана. На полочках и крючках нашлось все необходимое — полотенца, халаты, мыло и прочие драгоценности, почти немыслимые в военном эшелоне. С наслаждением смывая с себя усталость трех суток командировки, Ольга думала про болото и самолет. Пока на ум приходило только одно: «зеркало». Этот прием воздействия на сознание противника был описан в греческих мифах. Персей использовал щит не столько для того, чтобы не смотреть на Медузу — нет, полированным зеркалом он отразил ужас, источаемый горгоной, и направил на нее же, чем ослабил несчастную. Когда однажды Ольга цитировала Косте строки Гесиода из «Теогонии», физик-аспирант вдруг переспросил: «Как, как? Медные руки и когти стальные, крылья все в золоте, стан в чешуе? Это же описание войска в боевом порядке — в центре пехотинцы в доспехах и с мечами — вот тебе чешуя и стальные когти, а крылья — конница с флангов, с перьями на золоченых шлемах. Всадники богаче пехоты, и блеска больше»… Тогда Ольга просто посмеялась над забавной версией, а позднее поняла — да, прав Костя, на все сто процентов прав. Шаманы в Западной Сибири и на Алтае, жрецы в Греции и Египте, а также колдуны варягов и славян умели ставить «зеркало» перед наступающим войском неприятеля, и те в большинстве случаев отступали под натиском собственной отраженной агрессии, подкрепленной атакой врага. «Зеркало» было скорее физическим явлением, чем психическим внушением — оно долго держалось над полем боя в виде сгустка плотного сверкающего тумана. Известны случаи, когда туман поднимался высоко вверх, позволяя обитателям далеких окрестностей видеть идущее в атаку небесное воинство.