Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии
Шрифт:
— Так точно! — И Алеша исчез за дверью.
— Тетя Валя, вы нам расскажете сказку? — спросил капитан. — Ну пожалуйста!
— Ох, товарищ капитан, да я уж забыла все… Ресурс исчерпан, все сказки в голове перемешались…
— Ну, как умеете!.. Как помните!..
— Ну, я прямо и не знаю… — кокетничала бабушка.
— А я волшебное слово знаю! — вился вокруг нее капитан. — Пожалуйста!
Прибежал Афанасий, принес лакомств, накрыли стол. Позвали также Алешу, Дэна и девушек.
— Только со мной еще гости есть, — сказала бабушка.
— Какие гости?
— Животные…
— Хрюша?
— И прочие…
— И прочих тоже ведите.
Принесли Хрюшу, Степашку и прочих. Помимо прочих кукол, в каюту набился прочий экипаж корабля. Стало тесно и жарко.
— Пойдемте все в кают-компанию! — предложила бабушка.
— Пойдемте, пойдемте! — заголосили иные. А прочие и забубнили.
В кают-компании тетя Валя сказала:
— Но сперва докладываю обстановку. В тридцати километрах на восток-юго-восток отсюда находятся основные вражеские силы. Они собираются тайно напасть на штаб дивизии. Если мы нападем на них сами, мы сможем расстроить их планы и захватить монгольское командование. Кроме того, по пути сюда на нас напали монгольские войска. Если бы не своевременно подошедшие тучи, мы бы до вас не добрались. Предлагаю отстучать радиограмму в центр, а самим двинуться по направлению к стойбищу неприятеля.
— Знаете, бабушка, — натянуто улыбнулся капитан, — вы, разумеется, бабушка, но командир здесь все-таки я. И за своих людей отвечаю тоже я. За информацию, конечно, спасибо, мы ее отправим в штаб, но рисковать своими людьми я не очень хочу. Утро вечера мудренее, так ведь у вас говорят?
— Так, да.
— Вот прямо сейчас и отправим. Эй, радист, вы поняли, что отправлять?
— Понял. Только вы, если сказку рассказывать будете, без меня не начинайте.
— Хорошо, хорошо, не будем. Раньше начнете — раньше вернетесь.
Маленький радист покинул кают-компанию. Капитан продолжал:
— Только не обижайтесь, пожалуйста. У каждого своя профессия. Мы вам правда очень благодарны, но позвольте уж мне дождаться распоряжений из центра.
— Да я не обижаюсь…
— Вот и отлично. А теперь… — капитан сделал театральную паузу и хитро поглядел на команду, — а теперь расскажите нам сказку! В знак того, что не обижаетесь!
— Сказку! — закричали все. Вот чего у капитана было не отнять, так это дипломатической хитрости. Одной фразой он и добился расположения экипажа, и вынудил тетю Валю рассказать сказку. Прирожденный капитан!
Он и в покер никогда не проигрывал. И в шахматы, и в бильярд.
— Вы правда хотите сказку? — растерянно спросила тетя Валя.
— Правда, правда! — предвкушающе заорали все.
— Эх, ну ладно, что с вами делать, — сдалась тетя Валя. — Будет вам сказка.
— Ура! — закричало общество.
Посреди ликующей толпы Алеша гордо объяснял:
— Это я ее привез!
— Молоток! — бил его по плечу рядовой Гриценко.
— Молодец! — сказала Галя и чмокнула Алешу в щеку.
— Э, я тоже ее привез! — возмутился Дэн.
— Молодец! — сказала Галя и ему, но в щеку не чмокнула. Все утро Дэн ходил обиженный. Зато Гриценко потом целый день бил его по правому
Шофер же Коля ничего не знал и молча вел свой грузовик в кильватере бронеаэродрома.
Маленький радист предчувствовал, что его не дождутся, и потому подслушивал под дверью. В штаб он, ясное дело, ничего не передал.
— Только я плохо помню… И могу все перепутать. И… ресурс у меня скоро заканчивается…
— Ничего! Ничего! Рассказывай! — кричали все.
— Ну ладно, — сказала бабушка, и радист услышал, как она заговорила совсем другим голосом. — Называется сказка [1] — Лал-Матха. Говорят, что жил в одном городе купец…
10. Лал-Матха
Говорят, что жил в одном городе купец. И была у него дочь — солнце на небесном своде красоты, месяц на небесном склоне изящества. Девушка эта содержала в себе все сокровища совершенств юности, ибо не вошла еще в свою опасную пору. Все — и родственники, и друзья — называли ее Лал-Матха, потому что она всегда носила на голове красную шапочку.
1
Прим. автора: Сказки — (с) Наталья Крупенина.
И еще была у купца молодая рабыня, лицо которой напоминало щит солнца, а нос походил на меч месяца, ресницы — как стрелы, и брови, изогнутые подобно луку. Сама эта рабыня, с душой испорченной и гнилой, как прошлогодняя слива, завидовала дочери купца и ждала только удобной минуты, чтобы ее погубить.
Однажды случилось так, что купцу пришлось уехать по торговым делам в Бенарес, и в это время напала на его мать, живущую за лесом, немочь, овладела ей хворь. Члены ее позеленели, как изумруд, а глаза помутнели, как пруд под дождем.
Поняла тогда рабыня, что настал подходящий час, пробило нужное время. Позвала она дочь купца и говорит:
— Здесь в корзинке лекарство для матери отца твоего, да смилуется над ней Аллах, а также горшок масла и пакоры. Отнеси это все ей, но помни, дорога через лес опасна, нигде не останавливайся и с волком не заговаривай.
Но в бесконечной злобе своей скрыла, как выглядит волк.
Закуталась тут Лал-Матха в шаль решимости, натянула туфли осторожности и пошла. Долго шла она, минуло уж время «раста», близилось время «наусилика».
На одной из полян, тюльпаны которой поникли перед щеками Лал-Матхи, птицы смолкли, услышав ее нежную песнь, а ромашки, застыдившись ее прелести, уткнулись в землю, попался ей волк, страшный как лев. Но Лал-Матха не обладала знанием о внешности волка, и потому страх не охватил ее. Воистину, чего не знаешь, того не боишься!
Волка охватила страсть к локонам Лал-Матхи, вознамерился он запачкать покрывало ее невинности, испить из колодца ее добродетели. Однако волк был столь же осторожен и жаден, сколь и коварен, поэтому, увидев, что Лал-Матха не собирается убегать, решил сначала выведать, что она тут делает.