Т. 04 Дорога доблести
Шрифт:
И тут я понял, что говорить-то мне нечего. Абсолютно нечего. Я не мог вспомнить даже молитвы, которую можно было бы преобразовать в благодарственную поэму, добавив в нее несколько изящных комплиментов, и произнести на невианском языке. Черт, я и на английском этого бы не сделал.
Стар смотрела на меня, взор ее был серьезен и полон уверенности во мне.
Это решило все. Правда, на невианский язык я не отважился. Сейчас я не мог бы на нем даже спросить, где туалет. Поэтому я дал залп из обоих стволов по-английски. Это было линдсеевское «Конго» [89] .
89
Линдсей
Все, что я помнил, — примерно страницы четыре текста. Все, что я мог передать, — это захватывающий ритм и схему рифмовки, сбиваясь в словах, с ходу заменяя забытые, но зато изо всех сил нажимая на «Лупите палкой по столам! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Бум!». Оркестр подхватил ритм, и загремели тарелки на столах.
Аплодисменты оглушили меня, а мисс Тиффани [90] припала к моей коленке и целовала ее. Тогда я выдал в качестве десерта «Колокола» Э.А. По. Джоко облобызал меня в левый глаз и распустил слюни на моем плече.
90
Тиффани — совершенно прозрачная ткань из шелка или хлопка.
После этого встала Стар и объяснила в четких и рифмованных строках, что в своей собственной стране, на собственном языке и среди собственного народа, состоящего сплошь из воинов и художников, я столь же известен как поэт, так и герой (вот уж истинная правда — ноль всегда ноль), и что я оказал им честь, прочтя свое величайшее произведение, да еще на алмазно-жемчужном собственном языке, как дар благодарности Доралю и дому Дораля за гостеприимство кровли, стола и постели, и что она — Стар — попробует когда-нибудь напрячь свои слабые силы и передать музыку этого языка на невианском диалекте.
Вдвоем мы явно заслужили премию «Оскар» [91] .
Затем подали piece de resistance [92] — нечто зажаренное целиком, доставленное четырьмя слугами. По форме и величине это вполне мог быть зажаренный целиком мужчина. Но он, по крайней мере, был явно мертв, и от него шел восхитительный запах. Я съел здоровенный кусок и протрезвел. После жаркого было еще восемь-девять блюд — супы, шербеты и прочая дребедень. Банкет все больше терял свою официальность, участники уже не придерживались разделения мест по полу. Одна из моих девиц заснула и разлила мою чашу вина. Тут я наконец заметил, что большая часть гостей уже разошлась.
91
Премия «Оскар» ежегодно присуждается за достижения в области кинематографии.
92
Здесь — «гвоздь программы» (фр.).
Дораль Летва, сопровождаемая двумя девушками, провела меня в мои покои и уложила в постель. Они притушили свет и удалились, пока я пытался составить на их языке галантное пожелание доброй ночи.
Вскоре они вернулись, сняв с себя все драгоценности и прочие украшения, и остановились возле моего ложа, изображая три грации. Я решил, что обе молодые девушки были дочками Летвы. Старшей было лет восемнадцать, в полном соку и портрет мамаши в эти же годы. Младшая была лет на пять моложе сестры, она едва вступила в брачный возраст, тоже красотка и весьма уверенная в себе. Она зарумянилась и опустила глазки долу, когда я взглянул на нее. Старшая сестра, наоборот, ответила на мой взгляд прямым взглядом своих пламенных глаз. Их мамаша, обнимавшая девушек за талии, объяснила мне очень просто, но в стихах, что я уже оказал честь их кровле и их столу, а теперь
Я трус. Вы уже знаете это. Если бы тут не было этой младшей сестрички, ростом как раз с тех шоколадных сестренок, что напугали меня в прошлом, возможно, я действовал бы с большим апломбом. Но, черт побери, двери тут не запирались. Их вообще не было — одни арки. И грубиян Джоко мог проснуться в любую минуту, я даже не знал, где он спит. Не буду отрицать, мне приходилось спать с замужними женщинами и с дочерьми людей, под крышей которых я останавливался, но и в таких случаях соблюдались определенные правила, свойственные американцам. А такое откровенное предложение напугало меня хуже Рогатых Козлов, то бишь Призраков.
Я постарался облечь свое решение в поэтическую форму. Это мне не удалось, но негативность решения до них дошла. Малышка зарыдала и исчезла с невероятной быстротой, ее сестра, похоже, была готова взяться за кинжал и, фыркнув «тоже мне герой», вышла за ней. Мамаша только одарила меня взглядом и удалилась.
Минуты через две она вернулась. Она говорила со мной очень серьезно, полностью контролируя свои чувства, она умоляла сказать, нет ли в доме другой женщины, которая соответствовала бы вкусам Героя? Как ее имя? Как она выглядит? Или мне будет угодно, чтобы все женщины дома продефилировали передо мной, чтобы я мог узнать ее?
Я изо всех сил пытался ей разъяснить, что если бы я мог сделать выбор, то он пал бы на нее, но что я устал и хочу спать в одиночестве.
Летва сморгнула слезу, пожелала мне геройского сна и вновь покинула меня, уже гораздо более быстрыми шагами. В один момент мне даже показалось, что она готова дать мне пощечину.
Через пять секунд я вскочил с постели и кинулся искать ее. Но она уже ушла, галерея была темна.
Заснул я как убитый, мне снилась Свора Холодных Вод. Они были еще более отвратительны, чем их описывал Руфо, и пытались скормить мне золотые самородки, у которых были выпученные глазки Элмера.
Глава 9
Руфо сильно встряхнул меня.
— Босс! Вставайте! Немедленно!..
Я натянул на лицо простыню.
— Убирайся вон! — Во рту стоял привкус тухлой капусты, в голове что-то жужжало, уши заложило.
— Немедленно! Это Ее приказ!
Я встал. Руфо был уже в одежде Вольных Стрелков, при шпаге, поэтому я оделся так же и пристегнул свою. Мои служанки отсутствовали, равно как и роскошное одеяние, данное мне накануне. Спотыкаясь, я последовал за Руфо в огромный банкетный зал. Там уже была Стар, одетая для путешествия и очень мрачная. Прекрасная обстановка вчерашнего праздника улетучилась. Зал был холоден и гол, как заброшенный сарай. Стоял лишь стол, на котором ничего не было, кроме куска холодного мяса, покрытого пупырышками застывшего жира; рядом лежал нож.
Я взглянул на мясо безо всякого удовольствия.
— Это еще что?
— Твой завтрак, если он тебе нравится. Я же ни минуты под этой крышей не останусь и есть эти объедки не буду. — Такого тона и таких манер я у Стар еще ни разу не наблюдал.
Руфо потянул меня за рукав.
— Босс, давайте-ка уходить, и побыстрее.
Так мы и поступили. Ни одной души в поле нашего зрения не появилось — ни в доме, ни во дворе, не было даже детей или собак. Но три быстрых скакуна нас ожидали. Я имею в виду этих восьминогих «пони» — лошадиную версию гончих, оседланных и готовых к отъезду. Седловка у них сложная. Над каждой парой ног надевается что-то вроде кожаного хомута, а груз распределяется при помощи двух шестов, протянутых вдоль боков и на которые поставлено кресло со спинкой, мягким сиденьем и подлокотниками. К каждому подлокотнику тянулись поводья. Слева находился рычаг для замедления или убыстрения хода, и мне не хотелось бы рассказывать, каким именно путем распоряжения всадника передавались животному. Впрочем, последние, кажется, особенно не возражали.