Т. 10 Туннель в небе
Шрифт:
— Это что, не оставлять следов? — в голосе Ламмокса звучало некоторое недоумение.
— Вот-вот. Если кто-нибудь сюда заявится и увидит следы, тебя опять уведут в город — они пойдут по следам и найдут нас. Понятно?
— Следов не будет, Джонни.
Ламмокс высоко поднял переднюю часть своего туловища и шагнул подобно огромному червяку-землемеру прямо на валуны.
От неожиданности Джон даже вскрикнул, вцепившись в веревку и мешок с припасами.
Ламмокс остановился.
— Ты в порядке, Джонни?
— В порядке. Я просто не ожидал. Теперь вверх по
Пройдя немного вдоль ручья, они отыскали удобный брод и продолжили свой путь по другому берегу. Ручей уходил вбок; вскоре они оказались в нескольких сотнях ярдов от дороги. Уже рассвело, и окажись в воздухе вертолет, их было бы видно как на ладони. Правда, Джон Томас не думал, чтобы тревогу подняли так быстро.
Еще немного вверх по течению к самому берегу ручья спускалась довольно густая сосновая рощица. Вряд ли она могла полностью укрыть Ламмокса, однако он может затаиться среди деревьев, притворись здоровенным валуном. Получится это или нет — времени на поиски лучшего места все равно не оставалось.
— А теперь, Лам, вверх и под эти деревья. Только ступай осторожнее, не обвали берег.
Они углубились в рощу и остановились; Джонни спрыгнул на землю. Ламмокс сразу же отломил сосновую ветку и начал ее жевать. Только тут Джон Томас вспомнил, что и сам давно ничего не ел. Впрочем есть не хотелось, хотелось спать. Хотелось уснуть по-настоящему, а не так — в полудреме цепляться на ходу за веревку.
Но спать он боялся; если этого дурацкого крокодила оставить одного без присмотра, он будет щипать свою травку и обязательно вылезет на открытое место. Тут-то его и увидят.
— Ламми? Давай поспим перед завтраком.
— Зачем?
— Понимаешь, Джонни очень устал. Ты ложись здесь, а я разверну спальник у тебя под боком. А поедим потом, когда выспимся.
— Не надо есть, пока ты не проснешься?
— Все-то ты понимаешь.
— Ну… ладно. — В голосе Ламмокса звучало явное сожаление.
Джон Томас вытащил спальник из кармана, раскрыл его и подключил к батарейке. Затем установил термореле, включил обогрев и начал надувать матрас. Работа оказалась неожиданно трудной — легким Джонни не доставало воздуха; видимо, они забрались довольно высоко. Надув матрас только наполовину, он бросил это занятие, догола разделся, дрожа от холода, торопливо нырнул в спальник и застегнул его, оставив лишь дырочку для носа.
— Ламми, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Джонни.
Спал мистер Кику плохо и поднялся рано. Жену он будить не стал, позавтракал и сразу отправился в Министерство. В огромном здании не было никого, кроме ночных дежурных. Мистер Кику сел за стол и попытался привести свои мысли в порядок.
Пропущена какая-то очень важная деталь — это ощущение не покидало его всю ночь. Мистер Кику относился к своему подсознанию больше чем с уважением, он придерживался теории, что серьезная мыслительная работа никогда не происходит в сознании. Сознание — это нечто вроде экрана, на котором появляются результаты, полученные где-то в другом месте, как цифры в «окошечке» калькулятора.
Что-то такое, сказанное Гринбергом… вроде бы рарджиллианец считает, что эти самые хрошии даже на одном корабле представляют серьезную угрозу для Земли. Мистер Кику решил, что все это чушь, неуклюжая попытка змееволосого красавчика блефовать при плохих картах. Да хоть бы и так, теперь-то какая разница? Ведь переговоры практически завершены: осталось только установить с хрошии постоянные отношения.
Но подсознание говорило: пропущено нечто очень важное.
Он наклонился к столу и вызвал ночного дежурного по связи.
— Это Кику. Позвоните в отель «Универсаль». Там остановился один рарджиллианец, доктор Фтаемл. Свяжите его со мной, как только он закажет завтрак. Нет, не раньше, будить не надо, человек имеет право отдохнуть.
Сделав единственное, что он мог сейчас сделать, мистер Кику, чтобы хоть как-то успокоиться, набросился на работу — принялся за расчистку завала в корзине для входящих. Корзина уже опустела — впервые за многие дни, — и в здании Министерства появились редкие ранние пташки, когда на коммуникаторе замигала красная лампочка.
— Кику слушает.
— Сэр, — озабоченно сказало лицо, появившееся на экране. — Относительно этого звонка в «Универсаль». Доктор Фтаемл не заказал завтрак.
— Значит, малость заспался. Его право.
— Нет, сэр. Я хотел сказать, доктор Фтаемл не стал заказывать завтрак. Он находится сейчас в дороге. Направляется в космопорт.
— Когда он уехал?
— Минут пять-десять тому назад. Я только что узнал.
— Хорошо. Позвоните в порт и скажите, чтобы они не давали разрешения на взлет, и пускай там до них дойдет, что дело связано с дипломатией, пусть придумают что-нибудь, а не просто аннулируют разрешение и опять завалятся спать. Потом свяжитесь с доктором Фтаемлом, передайте ему мой привет, наилучшие пожелания и просьбу — не будет ли он любезен подождать меня несколько минут. Я выезжаю.
— Есть, сэр.
— И еще. Ваша фамилия, кажется, Знедов? Сейчас как раз нужно будет аттестовать вас по эффективности вашей работы. Так вот, когда покончите со всеми другими делами, заполните сами аттестационный бланк, оцените свою работу. Мне интересно, какое у вас мнение о себе.
— Есть, сэр.
Мистер Кику переключился на транспортную группу.
— Это Кику. Я улетаю в космопорт, прямо сейчас, как только поднимусь на крышу. Обеспечьте «Стрелу» с полицейским эскортом.
— Есть, сэр.
По дороге мистер Кику остановился только один раз, чтобы сказать секретарше, куда он отправляется, а затем вошел в свой личный лифт.
Доктор Фтаемл задумчиво прогуливался перед зданием космопорта и, глядя на корабли, делал вид, что курит сигару. Мистер Кику подошел и поклонился.
— Доброе утро, доктор. С вашей стороны было крайне любезно дождаться меня.
Рарджиллианец отбросил сигару.
— Это мне оказана честь, сэр. Внимание человека столь высокого положения, чье время воистину драгоценно… — Он «пожал плечами», выразив удивление и удовольствие.