Т. 13 Число зверя
Шрифт:
— Это уже его забота, — ответила она на ходу. — Вы позволите ему показать вам ту штуку, которую он соорудил у нас в подвале?
— Ну конечно. А что это за штука?
— Машина времени.
2. «ЭТА ВСЕЛЕННАЯ ВСЕГДА
БЫЛА ЧОКНУТАЯ…»
ЗЕВ:
«…И семь громов проговорили голосами своими. И произошли молнии, и землетрясение, и великий град…»
Да, эта Вселенная всегда была чокнутая. Подозреваю, что ее строили по правительственному заказу.
—
— Средний. Девять на двенадцать. Но он весь забит. Станки, верстаки всякие.
Сто восемь квадратных метров… Потолок, должно быть, два с половиной… Что это папа — корабль собрался строить у себя в подвале, как тот фольклорный чудак? Мои размышления были прерваны громким возгласом:
— Вы безграмотный начетчик, бестолочь и бездарь! Вся ваша математическая интуиция скисла еще до защиты диплома!
Кричавшего я не знал, но зато прекрасно знал того надутого типа, на которого кричали. Это был профессор Альберт Синус, декан математического факультета — и горе тому студенту, кто по неосторожности подаст заявление на имя декана, написав это самое имя в сокращенном виде: профессор А. Синус. Не всем же известно, что по-латыни это читается «азинус» и означает «осел». Старина Азинус провел всю жизнь в поисках Истины — собираясь по обнаружении засадить ее под домашний арест.
Профессор надулся, как зобастый голубь, — его жреческая напыщенность была задета. Вид у него был такой, будто он рожает дикобраза.
Дити ахнула:
— Ну вот, началось! — и рванула туда, где разгорался скандал.
Что касается меня, то я от скандалов стараюсь держаться подальше. Я жуткий трус и хожу в фальшивых очках без диоптрий в качестве буфера — когда какой-нибудь обормот заорет на меня: «Ишь какой умный! А ну, снимай очки!» — я как раз и выгадываю на этом время, чтобы слинять.
Я двинулся к месту скандала. Дити стояла между его участниками, лицом к кричавшему, и говорила тихо, но твердо:
— Папа, не смей. Опять мне вытаскивать тебя из истории, да?
Она пыталась завладеть его очками — явно для того, чтобы заставить его их надеть. Судя по всему, он снял очки, изготовившись к бою. Он держал их так, чтобы она не могла до них добраться. При моем росте мне не составило труда дотянуться до очков, отобрать их и вручить Дити. Она ответила мне улыбкой благодарности и надела их на отца. Тот сдался и не стал сопротивляться. Она решительно взяла его под руку.
— Тетя Хильда! — к месту происшествия подоспела хозяйка дома.
— Что такое, Дити? Зачем ты их остановила, детка? Мы даже не успели поспорить, кто кого побьет.
Драки на званых ужинах у Шельмы Корнере — в порядке вещей. Еду и питье она обеспечивает в изобилии, музыку — непременно в живом исполнении; эксцентричные гости у нее бывают, скучные — никогда. Так что присутствие Азинуса меня удивило. Теперь мне показалось, что я понял, в чем тут дело: заранее запланированный адский коктейль из быстро-возбуждающих(ся) компонентов. На вопрос Хильды Дити отвечать не стала.
— Тетя Хильда, ты нас извинишь, если мы с папой
— Ты с Джейком, пожалуйста, но при чем тут Зебби? Это нечестно — его уволакивать.
Дити взглянула на меня:
— Можно, я скажу ей?
— Разумеется!
Объясниться нам помешал надутый осел Азинус:
— Миссис Корнере, доктор Берроуз не имеет права уйти не извинившись! Я настаиваю! Он оскорбил меня!
Хозяйка дома окинула его презрительным взглядом:
— Какого черта, профессор! Я вам не преподаватель вашего факультета. Можете наорать на Джейка Берроуза, если хотите. Мы с удовольствием послушаем — если, конечно, у вас получится так же выразительно, как у него. Но еще хоть одно словечко этим вашим приказным тоном — и вы отсюда пулей вылетите! И тогда уж извольте проследовать прямо к себе домой, поскольку вас будет разыскивать ректор! — Она повернулась к нему спиной: — Дити, ты, кажется, собиралась мне что-то сказать?
Хильду Корнере не зря называют Шельмой, она способна поставить по стойке «смирно» даже налогового инспектора. Она не стала заниматься Азинусом всерьез — просто дала предупредительный выстрел в воздух, — но выражение лица у него было такое, как будто она его выпорола. Впрочем, я не успел увидеть, хватит ли его удар: надо было ответить Хильде.
— Это не Дити собиралась, Хильда: это я собирался.
— Успокойся, Зебби. Что бы ты мне ни сказал, я отвечу «нет». Ну, Дити? Что там у тебя?
Упрямство у Хильды Корнере как у мула. Переиграть ее можно разве что увесистой бейсбольной битой, и не воспользовался я этим способом только потому, что она едва достает мне до подмышек и весит каких-нибудь сорок с небольшим кило. Я приподнял ее за локти и повернул лицом к себе:
— Хильда, мы вступаем в брак.
— Зебби, милый! Наконец-то ты делаешь мне предложение! Я уж отчаялась.
— Не с тобой, старая ведьма! С Дити. Я сделал ей предложение, она согласилась; я хочу довершить дело немедленно, пока не отошла анестезия.
— Это разумное соображение, — сказала Хильда с ноткой заинтересованности. Она повернулась к Дити: — Он тебе что-нибудь говорил про свою жену в Бостоне, Дити? Или про близнецов?
Я опустил ее, позволив стать на ноги.
— От-ставить, Шельма. Это все вполне серьезно. Доктор Берроуз, я холост, здоров, дееспособен и в состоянии содержать семью. Надеюсь, вы дадите согласие на наш брак.
— Папа согласен, — сказала Дити. — Я веду все его дела по доверенности.
— От-ставить, Дити. Моя фамилия Картер, сэр. Зеб Картер. Я состою в должности преподавателя в этом университете, вы можете навести обо мне справки Но я хотел бы жениться на Дити немедленно, если, конечно, она не возражает.
— Я знаю, как вас зовут. Я уже навел справки. Моего согласия не требуется, Дити совершеннолетняя. Впрочем, я согласен. Только вот что… — озабоченно добавил он. — Если вы поженитесь немедленно, то вам, скорее всего, будет некогда беседовать со мной о деле, а? Или все-таки найдете время?