Та, что сильнее ветра
Шрифт:
– Что случилось?
– Да, кто его знает. Вон смотри к себе поднялся. Иди.
Виктор бегом пересек площадку и взлетел по лестнице.
– Искал?
– Дверь закрой. Тебе звонили.
– Что с Ольгой? – слова вырвались сами собой.
– Хорошо все с твой Ольгой. Пузырь с тебя Геннадич. Дочь у тебя родилась! 5600! Я как услышал не поверил. Ольга, как тростинка, а дочь выносила богатыршу!
Резко заболело горло и защипало глаза. Жива. Все нормально. Да бог с ним, пусть будет дочь.
–Уже решили, как назвать?
– Мы, как-то не думали. Сына ждали.
– Мало
Новость тут же разлетелась по цеху. Как раз закончилась смена и мужики вместо того, чтобы расходится собрались в кабинете у шефа. Стол в мгновение был очищен от бумаг и на нем сама собой появилась нехитрая закуска и бутылка коньяка. – Спасибо девочкам из столовой и Анатольичу. Давно стоит. Все ждал повода подходящего, вот он и случился, – шеф откупорил бутылку разливая янтарную жидкость по стаканам. – Понемногу. Виктору еще в больницу ехать. А у нас там скоро еще повод будет, – улыбнулся он Семену, товарищу Виктора, чья жена тоже должна была вот-вот родить.
Коньяк теплой волной прокатился по телу и еще долго согревал его, пока он трясся в автобусе до больницы. По пути забежал в магазин купил мандаринов, январь почти закончился, но главные новогодние фрукты еще можно было купить, коробку конфет и бутылку шампанского.
– Ну вы даете! – засмеялась сестричка в больнице, увидев, что принес заботливый муж. – Вы бы еще селедочку положили, -Виктор почувствовал, что краснеет.
– Это не ей. Это доктору и вам!
– Спасибо, конечно. Только вы сами это доктору отдадите. Она просила позвать, когда вы придете. Подождите, – девушка выскользнула за дверь.
В груди было по-прежнему тепло, то ли от коньяка, хотя прошло уже часа два, то ли от самой ситуации. Глуповатой улыбка время от времени озаряла его физиономию, сестричка не шла и он уже подумывал о том, что бы присесть на единственный стул, который притулился в самом углу холла. Его так разморило, что он даже не сразу отреагировал, когда появилась доктор.
– Здравствуйте Виктор Геннадьевич. Спасибо, что дождались, – Виктор который буквально на секунду прикрыл глаза, вздрогнул.
– Разве мог не дождаться. Спасибо за дочь ….,
– Евгения Вячеславовна. Виктор Геннадьевич, мы уже поговорили с Ольгой Николаевной и объяснили ей ситуацию. – до Виктора стало доходить что происходит что-то не то.
– Хватит ходить вокруг да около. Что случилось? Что с женой и дочерью?
– Не переживайте с вашей женой все в порядке. Роды были долгими. Она устала и сейчас отдыхает. Что касается дочери то, как я уже сказала. Плод был очень большой. Возможно, это произошло из-за узости родовых путей или деформация началась еще в период созревания.
– Хватит умных слов! Моя дочь…, она жива?
– Не переживайте, ваша дочь здорова. Почти. У девочки деформирована правая рука и прогноз по ее развитию мы сейчас дать не можем. Возможно, она может причинять ей некоторые неудобства в будущем. В самом крайнем случае рука может не развиться, и она не сможет ее пользоваться.
– Замолчите! – Виктор не заметил, явно повысил голос. Легкое опьянение прошло.
– Я должна была вам это сказать, – голос врача звучал на удивление тихо, даже печально. Женщина постояла еще минутку, затем развернулась и вышла и в этот момент в холл заглянула сестра.
Виктор молча сунул ей пакет с подарками, как будто хотел побыстрее от них избавится, резко развернулся и вышел в темноту.
Глава 3
1
Новость о том, что с ребенком неладно просочилась, как дождь сквозь прохудившуюся крышу. Зима темнеет рано. На улице еще не было пяти, когда бабушка зажгла в кухне свет. Теплое желтое пятно от низко висящего абажура освещало стол, накрытые купленный по случаю пленкой в бело-голубую клетку, горшки на подоконнике, мама любила цветы, вот и сейчас несмотря на время года герань цвела вовсю, туда где висели кухонные шкафы, гордо именуемые гарнитуром свет почти не доходил и Виктор для удобства провел специально для мамы еще одну лампу, которую можно было зажигать, когда нужно было что-то сварить или пожарить. По правде сказать, делала она это редко, на кухне она все знала и могла готовить с закрытыми глазами. Бабушка, которая взяла пару дней отпуска, помочь с внучкой пока дочь в больнице, этой лишней лампочке тоже не доверяла. Еще днем, она забрала внучку из садика пораньше, замесила тесто, а чтобы нажарить пирогов света хватало.
Леночке было четыре, но она уже была слишком серьезной для своих лет и напоминала маленькую женщину, которая должна заботиться о папе, пока мама в больнице. Наличие в доме бабушки не только не снижало градус ее ответственность, а скорее добавляло. Все время пока Нина Михайловна возилась на кухне, она спокойно сидела на табуретке, так же как и стол придвинутой к стене и наблюдала за женщиной.
– Папа сейчас с мамой? А правда, что у меня сестренка родилась? А какая она? Как думаешь, мне разрешать с ней играть в дочки- матери? Она будет моей дочкой.
Бабушка отвечала, но сама при этом старательно отводила глаза. Из больницы, где работала ее давняя знакомая ей тоже позвонили. Толстая стрелка часов давно миновала восемь и подбиралась к девяти, когда послышался звук проворачиваемого в замке ключа.
– Папа! – Лена бросилась в прихожую.
Виктор подхватил на руки дочь и крепка прижал.
– Пап, отпусти мне больно.
– Извини солнышко, соскучился?
– Ты был у мамы? Бабушка сказала у меня теперь есть сестренка? Как ее зовут? Ты ее видел?
– Эй, погоди я так быстро не отвечать не умею.
Виктор спустил девочку на пол и глянул на тещу, все это время молча стоявшую у входа в гостиную. По взгляду догадался, что она уже знает, но при внучке старается вести себя, как ни в чем не бывало. Они попили чай и затем под предлогом, что уже поздно и Лене завтра рано в садик, Виктор уложил дочь спать и вернулся в кухню.
Нина Михайловна не ушла спать, как он надеялся и явно дожидалась его. Он молча сходил в зал, достал из серванта бутылку, принес и поставил рюмку на стол рюмку.