Та?дир Изтироблари (Страдания Судьбы)

Пайгамов Хамзали

– Слушай меня Эралиев! В моих волосах седых больше, чем чёрных волос. Почему так? Я тоже во многих случаях подобно тебе не послушавшись старших совета действовал.

– Ваш совет полезный. Но я не хочу преступника оправдать неправильно, не хочу стать сам преступником, и только.

– Партийный комитет вилоята тебя будут защищать. Будь уверен.

– Я не нуждаюсь в защите других людей.

– Ну ладно. Сделай как хочешь. Я на самом деле уважаю людей твёрдыми убеждениями. Но иногда жизнь заставляет всё наоборот.

Скоробогатов понял, продолжать разговор с Эралиевым бесполезно. Потеряет лицо. По этой причине он сделал разговор коротким:

– Я от тебя ничего не спрашивал. И ты меня тоже не видел. Понятно?

– Понял.

– Можешь идти.

***

Прошла очередная конференция партийного комитета Ферганского вилоята. Там был избран новый состав членов пленума и неожиданно Г.А. Габриелян был назначен первым руководителем комитета. Этому кто-то радовался, кто-то жалел, ещё некоторым было всё равно.

– Посмотрим, если он хороший будет есть плов, если он плохой будет есть свою голову, – говорили простые трудовые люди. Для Кориева, Эралиева это событие было очень неприятным.

Вид Кориева был грустным. Глаза сникли, на лице стали появляться много морщин. Волосы стали почти все седыми. Он пошёл по своему на сто дум. Написать заявление и решил уйти с работы. Надо ждать, какая будет встреча с Габриеляном. Смотря как он его будет встречать надо действовать, он пришёл к такому заключению. Габриелян скоро его вызовет. «Кориев теперь написал заявление и ищи себе другую работу», – скажет. Его догадки не оправдали себя. Наоборот, Первый секретарь не только вызвал его, даже не стал звонить. Как будто в составе партийного комитета вилоята Кориева нет. Он мучался не зная причины такого молчания.

– Моя смелость немного расслабилась. Похоже. да пусть будь что будет?! – сказал он внутри себя. Надо работать. Работа лечит человека, возвышает. Но смелость его вела в сторону пропасти.

Фарид Саидшоев – председатель комитета районного народного надзора, член бюро партийного комитета тумана. Он со своей одеждой и поведением не был похож на других . Низкого роста, голова круглая, глаза маленькие, волосы на голове и борода седые и редкие. Он носит очки в золотой оправе. Потому что он без очков ничего не видит. Лицо пухлое, мясистое. Одевает галифе брюки, красные сапоги, красивый костюм. Действия его фальшивые и аристократические. Себя он показывает как учёный. Всегда говорит учёные говорили так, учёные говорили сяк, приводит изречения. На каждом собрании он берёт слово и говорит долго и скучно. Во многих случаях свои мысли сравнивает с идеями мудрецов. Кто же знает целые тома учёных высказывания, скажите. От этого болтуна, докладчика всё таки многие мучаются. Всех проверяет, пугает, принимает меры. По этой причине обращаются с ним кто со страхом, другой с уважением. И это фальшивое уважение его вывело из колеи. Постепенно он сильно обнаглел. Тех лет самый негодный метод управления был руководителей уполномочивать над коллективными хозяйствами. Саидшоев был закрытым уполномоченным над коллективным хозяйством. Он каждый день ходил по бригадам колхоза, осматривал как рос хлопок, показывал свой крутой характер, давал разные поспешные поручения, критиковал. Рано утром Саидшоев приходит в бригаду Нуъмонжон Йулдашева увидит засохший без воды хлопчатник, приходит в ярость. Со злыми глазами, в полный голос начинает кричать:

– Проклятый твой отец! Какое ты животное?!

***

От оскорбления тихий Нуъмонжон начинает бледнеть. С дрожащим голосом он Саидшоева призывает успокоиться.

– Хозяин, не оскорбляйте. Мы много лет справляемся с планом по вырашиванию хлопка. Говорите, подумайте чуть-чуть, не наглейте. Саидшоев услышав ему возражают ещё больше возгорается, полным ртом с оскорблениями кричит на бригадира парня.

– Да, у тебя язык вырос ещё. Да, твою мать… Да, тебя сейчас отведу и в тюрьму посажу. Покажу тебе, твою тётю сволочь…

Он долго оскорблял, но не заметил как изменился парень стоящий против него в лице.

Нуъмонжон перестал управлять собою. В мозг ударила кровь. Его дрожь усилился. Он не помнив себя сделает два шага вперёд и бьёт кулаком по лицу Саидшоева на отмашь и Саидщоев не замечает что он упал на землю от удара. Очки разобьются на куски. В чём дело он начинает понимать и начинает кричать:

– Вой дод! Спасите меня, убивают меня!

Нуъмонжон вытаскивает из голенища сапог нож, кидается на Саидшоева, который встал и убегает со всех сил. Хорошо что, стоящие рядом парни схватывают Нуъмонжона, из его рук с просьбами отбирают нож. Понимавшие событие принимает опасный оборот люди Саидшоева берут за руки оттаскивают и сажают на сиденье машины. Водителю объясняют чтобы быстро уехал. Саидшоев дрожа приезжает в туман, к его счастью первый был в своём кабинете.

В один миг весть о случае доходит на полевой шийпан. Братья Нуъмонжона быстро добираются к месту события. Его родственники и ближние приходят в ярость. «Да что же это такое? За что оскорбление? Мы не допустим чтобы нашу старую мать кто-то оскорблял. Мы покажем им как можно оскорблять, мы убьём этой собаки» начинают причитать. В один миг берут в руки кто палку, кто охотничье ружьё и все вооружаются. В двух грузовых машинах полная толпа вторгаются в дом Саидшоева. Его не найдут дома и они едут в комитет тумана.

Саидшоева прячут в подвале здания тумана. От этого события шёл запах мятежа. Милиция тумана встаёт на ноги. Первый секретарь делает увещевания успокаивая Нуъмонжона. Просил не получается, ругал не получается.

– Я убью человека который оскорбил мою мать, – настоял на своём Нуъмонжон.

Наконец в здание пригласили стариков. Повидавшие многое на своём веку старики берут в тиски Нуъмонжона долго успокаивают его. Убеждают его, что нельзя ему отказать на их просьбы. Он был в безвыходном положении, он даёт согласие. Саидшоева выводят из подвала и чтобы примирить с Нуъмонжоном их встречают. Он быстро изменился в лице. Обе губы висят, обе руки висят как будто их оставили высушить. Видно он долго плакал, глаза красные. Он еле подошёл на место где ему указал первый секретарь. Старый из старших долго говорил обоих призывал к примирению с мудрыми словами. Фарид Саидшоев встал с места с грустным голосом просил прощения от Нуъмонжона.

– Простите меня. Совершил грех, после этого мы будем братьями. Извините меня, – просил.

Старшие за мир страны говорили долго выражали пожелания, прочитали молитву. Таким образом предотвратили трагедию. На следующий день об этом событии Григорян тоже услышал.

Кориев по своему обычаю на работу приходил рано и уходил позже. Но он чувствовал себя временным, не был спокоен. В сердце не спокойно. Его взгляд упал на часы, который бил бой, мысли прервались. Эти древние часы видели кроме меня очень многие люди. Тысячи раз били бой слышали. После этого тоже будет так. Вместо меня ещё сколько людей будут приходить и уходить. Да кстати это здание кто построил. Независимо кто построил, за то что он богатый отобрали у него всё, после его застрелили. В недавнее время богатых людей расстреливали. То есть от имени революции, кричали. Почему так было? Быть богатым был грехом. На самом деле быть бедным грех. Причина бедности безделие и пить не в меру, не уметь экономить, вот такие недостатки. Древние греки после смерти отца не сумевшего увеличить богатство семьи и растратившее имущество, проживавших в безделии детей предавали суду и наказывали.

Часы ещё били бой. Мысли Кориева разделились. Когда ты не спокоен, очень тяжело – сказал невольно.

Кравший если рядом губы алмазом фея.

Кравший если рядом губы алмазом фея.

Кориев любил читать Умара Хайяма. Иногда с увлечением, рубаи внутри себя повторял.

– Этому поэту поставить из золота памятник не жалко! – сказал он шепча. Мысли Кориева прервал появление девушки секретарши.

– Хикмат Кориевич, Муяссар опа просит чтобы вы приняли её.