Та-Кеми
Шрифт:
Князь покосился на них с неудовольствием.
– А кто табун охранять будет?
Гаврий, одногодок князя, недобро сверкнул глазами. По воле князя оставил он в родной сторонке молодуху жену с тремя детишками, мать свою, да больного отца, порванного полгода назад медведем-шатуном.
– Что им сдеется, коням-то? Разбойнички, поди, за горы высокие улепетнули, а окромя их в этой глуши и нет никого.
Святозар, присевший у костра на ошкуренный обрубок дерева, ворчливо протянул:
– А волки, а медведи, а кошки лесные? Да и тати, что наскакивали на нас, да сюда бежали, тоже, небось, недалече. Порвут ведь коней наших.
–
Напарник его, Олеша, лишь горестно вздохнул. В словах товарища его, Гаврия, было столько боли и тоски, что хоть плачь. Не стал Ратибор гнев свой распалять, вину свою, чуя и всё же голос строгий возвысил:
– Не век же воде шалой быть. Пойдёт на спад, вот лошади и пригодятся.
И тут же тихо сказал Харию, присевшему рядом с ним:
– Пошли Вольгу и Тимоху-младшего к табуну, а эти, – он еле качнул головой в сторону ослушников, – пусть отдыхают, потом с ними ещё поговорю.
Тут Мятиш кликнул на подмогу ещё людей и вскоре над умерившимся пламенем костра на толстой жердине, уложенной на массивные рогульки, завертелась разделанная туша тура.Тима-старший, тёзка своего младшего товарища тем временем неторопливо нарезал куски требухи вынутой из разделанного животного и складывал их в грубый холщовый подсумок. Он был знатным охотником, не раз ходил с одной рогатиной на медведя. Умел ловко расставлять петли и ловушки, для которых он и нарезал куски приманки. Уже здесь в его петли и ловушки попалось несколько лис, волков, одна рысь и даже красавец леопард.
Ночи становились день ото дня всё холоднее, а дружинники княжеские, надеясь скоро вернуться домой из тёплой одежды почти ничего и не взяли. А уж как превратить мех зверя в добротную одёжку опытный скорняк знал ещё от дедов и отцов своих.
Вместе с тоже опытным скорняком Ефимом многих они уже успели приодеть. А из шкур двух добытых лосей выкроили они и сшили для князя и волхва, да ещё троих ратников знатные ичиги. Князь со Святозаром уже примащивались в своём шалаше, чтобы малость соснуть, когда услышали гвалт людей и топот конских копыт. Луна, совсем недавно чудесным образом, появившаяся на орбите Земли, была полной и в её свете, да в отблесках не потухшего костра увидели князь с волхвом, как спешившись, бегом к их шалашу устремились два часа назад отправленные в ночное Вольга и Тимоха-младший. Испуганы они чем-то были, а левая рука Вольги, могутного парня, плетью болталась вдоль тела.
– Княже, беда приключилась! – запричитал Тимоха и указал на раненого товарища, – вон, дружка моего едва не порубали тати проклятые.
Ратибор, а следом за ним и волхв, вскочили на ноги. Ладони их рук невольно сжали рукояти мечей отцепленных на ночь от пояса. Вокруг них с каждой секундой росла ватага дружинников.
– Что стряслось, ответствуйте! – загневился князь.
Вольга, кривясь от боли, заложил здоровой рукой раненую кисть за пазуху.
– А то и стряслось, княже. Проехались мы раз, другой вокруг табунка нашего, глядь, а на нас с визгом и гиканьем четыре верховых из тьмы ночной накинулись. Да не растерялись мы, встретили их крепко – одного с коня сшибли, другого ранили шибко. Правда и меня маленько зацепило. Какая-то бестия насквозь щит мой стрелой пробила, да наконечник стрелы кисть ужалил.
– Ну, а дальше-то что было?
– Подхватили тати упавшего с земли, положили поперёк на его же коня, заарканили двух наших да с криками и визгом в ночи исчезли.
Ратибор скользнул взглядом по лицам дружинников. Потупил очи Гаврий, вину свою признавая, заохал Олешка.
– Так, – наливаясь гневом, выдохнул князь, – ещё двух коней лишились. Скоро пешими останемся, коли бездумно служить будем делу ратному. Остальных коней всех ли привели сюда?
– Всех, всех, княже, – торопливо ответил Тимоха-младший.
– А тех, кто напал на вас, успели рассмотреть али нет? Не те ли это басурмане, что ещё на нашей земле нам пакостили всяко?
Вольга зябко повёл своими могучими плечами.
– Так темно было, княже, от Луны, какой свет? Только сдаётся мне, что визжали тати ну совсем как бабы, которых мужики тискать начали.
Как ни странно было происшествие ночное, захохотали парни от сравнения срамного. Да Святозар руку поднял, дожидаясь полной тишины.
– Сказывали деды, и даже отцы наши, что раньше разбойничьим промыслом на землях между Танаисом и Ра племя удивительное из одних только дев состоящее занималось и звали их, – волхв сделал паузу, вспоминая давнее, – амазонками, по кличке их первой предводительницы, Амазы.
Ратибор с удивлением уставился на волхва.
– Это не та ли Амаза, что была родной сестрой Великого Гордени, соратника и наперсника Асура, усмирителя ариман?
Святозар качнул головой.
– Она самая. Брат её великим воином стал и прославил своё имя на века, а его сестра со своими сбежавшими подружками, отторгла заветы Вед ниспосланных нам учителями небесными и разбойничать начала.
Волхв лучше других знал, что амазонки были искусными наездницами, бесстрашными воительницами и опасными врагами даже для опытных воинов. А уж теперь, оторванные от племени своего ратники и подавно должны были остерегаться этих бестий. Князь порывался тут же броситься в погоню за ними, да Святозар отговорил князя в темень соваться.
– Давай княже утра дождёмся. Вон, уже и Луна зашла, ночь, хоть глаз коли, ничего не увидишь. Коней да себя только бесславно умучаем. Завтра и примемся за дело правое…
ГЛАВА 2
Рано утром следующего дня Матей и Волоха притащили от родника, что бил из скальной кручи недалеко от табора, два бурдюка с водой. Матей, сняв верёвочную удавку с горловины бурдюка уже приноравливался налить из него воды в казан и вдруг оторопело застыл. При этом бурдюк выскользнул из его рук и вода, хлынувшая из него, едва не залила костёр. Волоха, чертыхнувшись на нерадивого товарища, приподнял полегчавший бурдюг да вдруг тоже застыл, как вкопанный.
В море, ещё далеко от берега на лёгких волнах то появлялась, то исчезала чёрная точка. Но вскоре она превратилась в две, три точки. И они явно, хоть и незаметно для глаз всё приближались и приближались к берегу. Подняли кашевары бучу. Неясная ещё тревога охватила людей. Точки продолжали увеличиваться в размерах. Некоторые востроглазые парни смогли различить уже пять чётких предметов плывущих по морю. Один из них был довольно продолговатым и двигался впереди. Четыре небольших и круглых на вид плыли следом, словно привязанные. За последним из них стал чётко прослеживаться бурунный след. Матей переглянувшись с Волохой и другими рано вставшими парнями, со всех ног кинулся к шалашу, где ещё спали Ратибор с волхвом.