Та, которую я люблю
Шрифт:
– Нет.
– Точно? Ты подумай, потому что мы уже все головы сломали, какие были, за какую верёвочку ещё дёрнуть, чтобы дверь-то и открылась. И если тебе угрожают, а ты молчишь - сама понимаешь, как это хреново.
– Нет, не угрожают, - она подняла на него взгляд. – Это точно.
– А тогда какого хрена, прости меня? Ты вообще куда делась и почему ни слова толком не сказала?
– Не важно.
– Мне кажется, тебе нужно пойти в больницу и поговорить. Сегодня.
– О чём поговорить?
– Понятия не имею, тебе виднее. Но ты сама, наверное, понимаешь, что когда человек был-был, а потом на ровном
– Нет, даже и не думала, - со страхом сказала Вероника.
– А как ты будешь с ним работать, когда он вернётся? Или ты не рассчитываешь, что он вернётся? – Майк снова говорил как злобный босс.
– Рассчитываю… - Вероника была совершенно раздавлена.
– Тогда тем более собирайся и иди. Нет, лети. Кстати, есть шанс, что сегодня его отправят домой. Так что лететь тебе надо быстро, - он перевёл дух и продолжил, снова как человек. – Ник, я не знаю, в чём дело. Но думаю, что ты могла услышать о нём какую-то вещь. Или не о нём, или вообще о нас всех. Это бывает. Чем сильнее человек высовывается, тем больше о нём говорят. И не только говорят, тебе, я слышал, колёса прокалывали. Не всему стоит верить. Говорить могут как из желания просто почесать язык, так и из желания навредить. Любому из вас – и ему, и тебе. И вам обоим разом. Кому выгодно, чтобы вы рассорились?
Второй раз уже ей задавали этот вопрос. Одного человека она знала двадцать пять лет, второго – полтора месяца. А спрашивали одно и то же…
– Да понятно, кому. Тем, чьим делам мы помешали.
– Вот, начинаешь соображать, хорошо. Зачем им помогать? Пусть идут на хрен. И ещё. Сейчас я спрошу тебя не как актуальный начальник, а как брат Вика. Скажи, ты как долго вообще бывала в разных отношениях? В смысле, какой у тебя максимум?
– Два с половиной года, - тихо сказала она.
– Тогда не обижайся и послушай человека, который двадцать лет в отношениях. Да-да, не делай такие глаза, всё так, мы познакомились с Лис, когда ей было тринадцать, а мне восемнадцать. А поженились через десять лет. Так вот, чтобы не разбежаться быстро и не озвереть друг от друга впоследствии, очень важно слушать друг друга, слышать друг друга и вообще разговаривать. Не убегать в нору в любой непонятной ситуации, а идти и разговаривать. Или пережидать ураган и разговаривать. Или тащить в постель, а потом разговаривать. По ситуации, короче. Но разговаривать – обязательный компонент. Не научитесь – ни хрена у вас и не будет.
Вероника уже было подумала спросить его о той сплетне, уж наверное он знает про такого рода планы своей семьи… но поняла - о том, что касается их двоих, и разговаривать нужно им двоим.
– Спасибо, Майк.
Она медленно поднялась и собралась уже идти, но он остановил её.
– Ник, если ты собираешься что-то делать – делай сейчас.
– Но как же документы для вашего неведомого банка?
– Он не неведомый, он реально наш. В смысле – он принадлежит двоюродному брату отца, дяде Ивану, - рассмеялся он. – Своё – к своему. Вашу контору ещё переназвать надо по-людски, Вик прав. Глядишь, и поменяется что-нибудь к лучшему. Но это так, о вечном. А о насущном – иди. Собирайся и иди. Я тебя, как начальник, отпускаю до завтра. А уж как ты этим отпуском распорядишься – смотри сама.
– Поняла, - теперь уже Вероника кивнула ему и вышла.
Но сначала она озадачила Маргариту Романовну и Ольгу подготовкой требуемых документов. И аккурат в процессе телефон зазвонил, и номер был ей неизвестен.
– Слушаю вас, - ответила Вероника.
– Добрый день, Вероника, это Полина Ледяная. У вас есть минута?
Вот так сюрприз! Вероника выскочила из своего кабинета в пустую приёмную и закрыла за собой дверь.
– Здравствуйте, Полина Николаевна, - ответила она дрожащим голосом.
– Скажите, Вероника, у вас всё в порядке? Вам не нужна помощь?
– Спасибо, уже не нужна, - выдохнула Вероника. – Мне… кажется, уже помогли.
– Тогда я вас очень попрошу – поговорите с Виктором. Пожалуйста. Просто поговорите.
– Да, я… непременно это сделаю.
– Тогда, возможно, сегодня ещё увидимся, - Вероника прямо почувствовала, как Полина Николаевна улыбается. – И спасибо вам.
Разговор завершился, рука с телефоном опустилась. Вероника отзеркалила ситуацию – если бы у, скажем, сестрицы Катерины пропал без объяснения причин молодой человек, то мама сказала бы – наверное, ты сама виновата. И уж точно не стала бы звонить, даже если бы Катерина сошла с ума и её об этом попросила.
Теперь уже Вероника не удивилась бы, если б ей позвонил по тому же вопросу кто-нибудь ещё. Ага, Валентин Фёдорович или маленькая Аннушка. Ледяные не отпускают так просто. Или дело не в этом?
Надо пойти и всё узнать, как ей все настоятельно советуют. Вдруг она – дура, а мечта имеет право быть не только мечтой?
65. Вик
Только отдай мне ту, которую я люблю
БГ
Понедельник пришёл, как перед тем было воскресенье, а после того – придёт вторник. Неотвратимо.
Утром на обходе Илья сказал, что если снимок и узи сегодня покажут, что процесс идёт хорошо – значит, можно будет отправляться домой. Но не на работу – ещё на неделю ограничения в передвижениях, то есть, говоря по-русски, лежать, прижавши жопу, и развлекаться книжками и фильмами, но никак не стрельбой и рукоприкладством. И что сегодня ещё ставить уколы и делать физио. И снимать швы. Снимок и швы сейчас, а узи после обеда. Но в целом всё заживает хорошо.
Вик только кивал – а что ещё оставалось-то? Прилежно вставал, ходил, куда от него хотели, и подставлял под процедуры нужные части тела.
К обеду появилась Полинька. Принесла еды, заставила съесть. И только потом достала из своей сумочки то, что он сейчас не мог организовать сам, и в чём ему пришлось просить помощи. Вкус у Полиньки безупречный, поэтому заказанный предмет выглядел, как надо. Он ещё подумал – не слишком ли вычурно? Да нет, нормально. Красиво, очень красиво. И пока прибрать. Если не сегодня – то завтра он положит известно что на все рекомендации про постельный режим и сам отправится выяснять, что в мире происходит. И в его жизни – тоже.