Та, кто задает вопросы
Шрифт:
Первым уроком у нас был польский.
Про нашего Григория Лушу я расскажу отдельно. Этот парень только в прошлом году окончил магистратуру и пришел работать к нам в школу. А поскольку с учителями в школах всегда напряженка, то ему дали сразу несколько классов, и наш в том числе. Сначала он только проводил уроки польского, и наши девчонки ни разу не пропустили ни одного занятия. Мало того, они все как одна рвались к доске и с удовольствием писали диктанты. Слушали его раскрыв рты, и вообще у меня создалось такое впечатление, что женская половина
Впрочем, не влюбиться в Григория Лушу было сложно. Мне и самой он нравился, несмотря на моего Богдана. Глаза у него были кошачьи, зеленые, слегка раскосые, а кожа – немного смуглая, матовая. Волосы коротко стрижены и слегка приподняты спереди. Конечно, он завел себе для солидности маленькую бородку, даже не бородку, а этакую небритость, но это только добавляло Григорию шарма.
Носил он клетчатые рубашки поверх футболок или прикольные свитшоты с капюшонами. И умел потрясающе шутить. Казалось, его ничем нельзя вывести из себя. Даже когда пацаны на последних партах принимались дружно рубиться в игры, он умел разрулить этакое безобразие. Парочка шуток, парочка смартфонов – на учительский стол, и всегда спокойный, веселый голос, как будто не хулиганов урезонивает, а разъясняет особенно сложное правило польского языка.
Мальчишки наши, конечно, немного ревновали к Григорию и могли подложить ему на стол липкого лизуна или насыпать шелухи от семечек, но такой ерундой нашего классного было не пронять. Он ловко смахивал в мусор все их сюрпризы и начинал урок, широко улыбаясь и обводя класс прищуренными зелеными глазами.
Вот к Луше я и обратилась за советом.
Польский у нас был последним уроком, и, когда прозвенел звонок, возвещающий конец учебы, я пересела на первую парту прямо перед учительским столом и спросила:
– Где можно найти информацию о родственниках, имеющих польские корни?
Если Святославу называют «пани» то вполне логично предположить, что ее предки были поляками.
– У тебя есть родственники – поляки? – удивился Григорий.
– Я думаю, что есть. Хотелось бы отыскать информацию о них.
Григорий убрал в свой рюкзак тетради и ручки, после глянул на меня, прищурился и уселся на стул.
– Знаешь старую церковь у леса? Которую построили лет четыреста назад.
– Кто же ее не знает?
– Там есть старая библиотека-фонд. Спроси у сотрудников, может, они подскажут.
– Что за библиотека-фонд? – не поняла я.
– Фонд со старыми церковными книгами, в которых велись записи о свадьбах и крестинах. Возможно, там ты найдешь то, что тебе нужно.
– Ладно, спасибо за совет.
Я вскочила и закинула рюкзак на плечо.
3
«У тебя уже закончились уроки?» – написал в «Вайбер» Богдан.
«Встречаемся у ворот школы», – последовал мой ответ.
«Сходим куда-нибудь?»
«Сегодня не могу, есть одно дело».
«Какое?»
Пальцы мои уже приготовились набирать текст, но тут мимо пробежал какой-то младшеклассник и толкнул меня под руку. Рука дрогнула, и драгоценный мой «самсунг» чуть не полетел на каменный пол.
– Зараза, – буркнула я вслед бегущему пацану. – Носятся, как ненормальные, и куда только учителя ваши смотрят.
Сбоку показалась целая ватага младшеклассников, похожая на стаю диких обезьян, и я поторопилась к выходу. В раздевалке накинула на себя ветровку и выскочила в свежий весенний полдень.
Солнце заползло за облака, ветви деревьев мелко дрожали от ветра, роняя вниз белые и розовые лепестки. Богдан ждал меня у больших черных ворот школы, укрывшись от окружающих школьных шумов неизменными белыми наушниками.
– Может, все-таки в кафешку? – предложил он и сощурился.
Глаза Богдана почему-то показались темно-серыми, то ли от тени березы, под которой он стоял, то ли от набежавших облаков. Я невольно улыбнулась и легонько чмокнула его в щеку.
– Нежности? – улыбнулся в ответ он.
– Хороший сегодня день.
– Значит, кафешка?
– Нет, надо сделать одно дело.
– Какое?
– Хочу сходить в церковь.
Богдан удивленно поднял брови, глянул пристально и переспросил:
– Ты пойдешь в церковь?
– Ну да.
– Тебя не пустят. Скажут, что ведьмам вход запрещен. Ты себя видела со стороны, Мирка? Ты же чернее черта.
– А что, черти не могут верить в Бога, что ли? Имеют право. И потом, мне надо в библиотеку.
– Так в церковь или в библиотеку?
– Наш Григорий говорит, что в старой церкви есть библиотека. Хочу доклад по истории подготовить, нужна информация о нашем городе.
– А, ну ясно. Уроки, значит. Тогда я не с тобой. Мне своих уроков хватает.
– Встретимся сегодня вечером. Я забегу к тебе, ладно?
– Да, давай.
И, поправив сумку, я бодро направилась вниз по дороге. Туда, где за шоссе начинался высокий лес, а в лесу стояла церковь.
4
Бывают такие люди, которых не замечаешь. Просто не обращаешь внимания, и все. Вроде бы есть рядом человек, но он серый, молчаливый, незаметный, как тень или мышка. Вот приходит на уроки, сидит со всем классом, но от него и словечка никто не услышит.
Матвей был как раз из таких людей. Иногда мне казалось, что его отправили в школу в пять лет, и он все никак не может дорасти до своих одноклассников. Конечно, мне, самой высокой девочке в классе, легко было рассуждать на тему роста. И конечно, мальчики вырастают позже девочек, это все знают.
Но Матвей был очень уж каким-то маленьким. Худой, с торчащими лопатками и оттопыренными ушами, он казался двенадцатилеткой, случайно затесавшимся в выпускной класс. Он никогда не выходил к доске, а если его спрашивали, мямлил таким слабым, дрожащим голосом, что никто ничего не мог понять, включая учителя.