Та самая Татьяна
Шрифт:
Таня хихикнула. Включила компьютер. Вставила флешку. Настроилась: смотреть придирчиво и внимательно. Но побежали кадры, и она – во второй уже раз – попала под обаяние Гришиного творения. Прямо Нефертити какая-то, а не Танька Садовникова с, увы, уже заметной морщинкой на переносице!
Или – что скорее – дизайнер Монин настоящий кудесник. Да ему цены нет!
Кто он такой? Почему до сих пор не знаменит на весь мир с такими талантами? Или знаменит, просто она с ним никогда не сталкивалась?
Девушке стало любопытно, да и спать все равно
Она загрузила поисковик.
Ого, больше сотни упоминаний! Ссылки на работы, отзывы клиентов, несколько интервью, даже пресс-портрет имелся – его Таня внимательно прочитала.
И задумалась.
Несколько странно, на ее взгляд, складывалась карьера Григория Монина. Семнадцать лет назад он окончил институт. Лучший выпускник факультета дизайна, множество предложений о работе, несколько блестящих проектов… Молодой специалист Монин создает интерьеры в ресторанах и ночных клубах, побеждает в конкурсах, выигрывает тендеры.
А дальше вдруг – провал. Скупое упоминание: выполнял внештатно заказы различных архитектурных бюро. И только пять лет назад Григорий вновь начинает творить с размахом. Полностью разрабатывает фирменный стиль крупной сети аптек, придумывает логотип для международного автомобильного концерна, устраивает персональную выставку.
Тане по работе редко приходилось сталкиваться с дизайнерами, ее вотчина – слова, вербальные концепции. Но служила она всегда в самых известных рекламных агентствах. Почему же они не переманили к себе Монина, если тот – лучший?
Садовникова свернула пресс-портрет, начала просматривать остальные упоминания о дизайнере. И наткнулась на профессиональный форум рекламистов.
– Кто знает, Монин сейчас свободен? – спрашивали в топике «кадры».
И ответ:
– Не берите его ни за что. Человек ненадежный. Напоет в уши, а потом сорвет заказ в самый ответственный момент.
Таня скривилась: ненадежные мужчины ей не нравились.
Но, может, просто злословят?
Она открыла следующую страничку, интервью с дизайнером – и замерла.
– Что придает вам вдохновение? – спрашивал журналист.
– О, много чего, – следовал ответ Монина. – Хорошие книги, прекрасные картины, интересные путешествия. Но в последнее время их все затмил Кайлас. Священная гора в Тибете. С тех пор как я там побывал, у меня будто открылось второе дыхание. Моя жизнь, мои приоритеты и цели полностью изменились, полоса невезения закончилась. Удача мне вновь улыбается, у меня много заказов, все удается. И очень часто возникает ощущение, будто работаю не я. Будто сам Бог подсказывает мне, что делать.
Глупо мчаться на работу к девяти на следующий день после приема в честь твоей концепции,
К шести часам Садовникова сдалась и выбралась из постели. Что ж, полностью свободное утро – тоже неплохо. Отправиться в спортклуб? Разобрать – ох, давно пора! – в шкафу? Или просто безмятежно поваляться в теплой ванне? Опробовать заодно новые пену с ароматом зеленого лайма, медовую маску для волос? А то с вечной запаркой на работе до смешного доходит: на хорошую косметику денег хватает, только времени нет ею пользоваться.
Таня уже и лицо протерла очищающим тоником, и горячую воду в ванной включила, но вдруг – и с чего бы? – вспомнила про свою маленькую подружку, Юлечку Ларионову. Бледненькую, печальную, запертую в больничной палате-колбе. И подумалось виновато: «Я шастаю по презентациям: икра, шампанское, комплименты, ванна душистая. А девочку совсем забыла».
И спонтанно – как не раз в своей жизни! – решила изменить планы. Выключила воду и начала одеваться. Как-нибудь в другой раз она предастся релаксу.
…Посещения в детской больнице были разрешены с пяти вечера, но Садовниковой удалось затесаться в толпу ординаторов и проскочить на территорию без проблем. Правда, охранник, стороживший вход в отделение, оказался более бдительным:
– Не положено, обход!
– Ну, пожалуйста! К Юлечке Ларионовой, ненадолго! – моляще улыбнулась Татьяна.
И сунула стражу сотню.
– А, к ней? Иди, – вздохнул дядька. И подтолкнул деньги обратно: – Забери.
«Похоже, плохи дела», – встревожилась Таня.
К сожалению, она оказалась права. Девочка лежала на постели в своей стеклянной палате и даже головы не повернула. Глаза закрыты, лицо измученное.
– Юльчонок! – тихонько позвала Садовникова.
Малышка встрепенулась:
– Таня! Я так боялась, что больше никогда – вообще никогда! – тебя не увижу…
С видимым трудом сглотнула. Поморщилась.
Танины вопросы – те, что заранее заготовила – замерли на губах. Она-то хотела поинтересоваться у Юли, на какое число ей билет в кругосветный круиз покупать. Но какие уж тут круизы – когда личико у малышки стало совсем прозрачным и похудела она за какую-то неделю на несколько килограммов.
– Тань… – Девочка – видно было, что из последних сил – приподнялась на кровати. – Ты можешь пойти руки помыть?
– Зачем? – растерялась Садовникова.
– Они не разрешают, конечно, но хочу за тебя подержаться. Через окошечко. Можно?
– Господи, ну конечно! – Таня кинулась к раковине. Намылила руки, невпопад пробормотала:
– Юль… а я тебе куклу купила.
Но девочка на игрушку едва взглянула. Рывком села, вцепилась в спинку больничной койки. Произнесла твердо:
– Я встану! Я дойду!