Та третья, что всегда лишняя

Егоров Александр Альбертович

– Если человек идиот, то это безнадежно, - вздохнул он.

Оставшиеся недели до слета выдались сумбурными. Сначала Ева уехала в командировку, потом Архип. Марина Леонидовна, несмотря на уверения Архипа, что Павлик вполне самостоятелен, эти две недели прожила у него.

А дальше время помчалось стремительно. Апрельский слет, сбор у Северовых, два тренировочных похода на Клинско-Дмитровскую гряду. И вот долгожданный день отъезда. В пятницу поздно вечером

Архип и Павлик приехали к Штернам: Ева хотела сама проверить укладку рюкзаков, убедиться, не забыто ли что. В ночь перед отъездом Павлик долго не мог заснуть, провалившись в сон только под утро. И вот он с рюкзаком за плечами идет по перрону между Евой и отцом, радостно и глупо улыбаясь. Идут долго, их вагон почти в самой голове состава. Забившись в уголок, Павлик с восторгом смотрит, как тетя Ева достает из рюкзаков все, что будет нужно в дороге, а папа и дядя Арнольд ловко и быстро забрасывают рюкзаки на верхние полки. Павлик знает, что в соседнем отсеке едет Леша, паренек, годом постарше Павлика. Можно было бы пойти к нему, но не хочется. Леша задавака, хвастает, что уже ходил дважды в походы и посматривает на Павлика свысока.

Но вот все рюкзаки убраны, на столике аккуратно составлена посуда. Поезд плавно трогается, мимо плывет платформа с бегущими по ней людьми. Ева подсаживается к Павлику, обнимает его.

– Вот и начался твой первый поход, Павлик, - с улыбкой говорит она мальчугану…

Этот поход стал для Евы таким же памятным, как и ее самый первый. Они жили втроем в палатке, и каждый вечер Павлик с горящими глазами делился с Евой впечатлениями. Первый обед у костра, подъем по каменистой осыпи, первая ночь в горах, первая вершина, пусть и небольшая. Архип, слушая восторженные и сумбурные восклицания сына притворно хмурился. Еве же наивная восторженность мальчугана напоминала ее собственную, ее первый поход в горы с Ростиславом и Анной, открывший ей новый мир, так непохожий на тот, в котором она до того обретала. Она с удовольствием внимала Павлику, расспрашивала, вспоминая свой первый горный поход.

Маршрут был сложный, а потому впечатлений у Павлика прибавлялось. Первая переправа через бурную горную реку по камням. Арнольд разведывает переправу, натягивает стропу. Павлика ведут Ева и Митя, страхуя спереди и сзади. Архипа, которому, несмотря на все его уверения в физической силе не позволили переходить реку с рюкзаком, страхует Арнольд. После переправы Архип понял правильность такого решения: и без рюкзака дважды оступился, чуть не упал. Дневка. С разрешения Арнольда Ева и Павлик пошли в ущелье к водопаду. Павлик, впервые увидевший водопад не на картинке, а вживе, несколько минут стоял перед ним на цыпочках, замерев от восхищения. А на обратном пути им встретился заяц, настоящий заяц, живущий не в зоопарке, а на свободе.

Дни похода пролетели очень быстро. Вот и последний ходовой день. До свидания, горы, до новой встречи. Берегом спокойной

реки маленькая группа идет к станции. Последняя ночевка у небольшого озера, утром сборы, уже не такие строгие: полуторачасовой переход – и станция, где надо будет ждать поезда. В этот день Ева испытывала сразу и разочарование, и облегчение. Поход так и не сблизил ее и Архипа. Да и Павлик в этот последний день был какой-то задумчивый, отстраненный.

Пять недель перед следующим походом промелькнули как один день. Работы было много и у Евы, и у Архипа. Почти и не виделись. Впрочем, не было и повода повидаться: снаряжение и амуниция походную проверку выдержали, ничего закупать не надо. И вот вновь вокзал, на этот раз Ярославский, длинный перрон, предотъездная суета, восклицания провожающих. На этот раз Обуховы с ними не пошли: Никита уехал в командировку, а идти без него Лена не захотела. Группа маленькая, пять взрослых и Павлик, а потому в этом походе Архипа уже не держали за новичка. К тихой радости Евы, Архип не подвел, прошел маршрут наравне с остальными. Не оправдались и опасения женщины, что во втором походе Павлик не будет уже с такой радостью и непосредственностью внимать горам. В первые дни мальчуган взахлеб обсуждал с Евой минувший день, делился своими чувствами и восторгами. Но чем ближе приближался последний день, тем молчаливее становился Павлик. В последний вечер он почти не разговаривал, думая о чем-то своем. Ева погрустнела. Может, общение с ней надоело мальчику, стало тягостным ему.

В последний день переход был короткий. Павлик и Архип успели только сфотографироваться у столба, разделяющего Европу и Азию. На узловой станции сгрудили рюкзаки в зале ожидания: до прихода московского поезда оставалось еще несколько часов. Ева вышла на улицу, прошла вдоль путей. Неожиданно кто-то догнал ее, прижался сбоку. Женщина обернулась. Павлик. Она удивленно посмотрела на мальчугана.

– Тетя Ева…, - запинаясь, проговорил он.

И в его голосе явно зазвучали слезы.

– Тетя Ева, а ты теперь не будешь с нами?

– Почему же Павлик, - грустно проговорила женщина. – Я буду приезжать к вам в гости, а ты с папой – ко мне…

– Нет, - тоскливо протянул Павлик. – В гости - это не то. Я хочу так, как жили в походе, вместе. Чтобы каждый вечер ты была с нами, и я тебе все-все рассказывал.

Ева растерянно посмотрела на мальчика, не зная, что ему ответить. Подошедший Архип обнял женщину за плечи.

– Кажется, Павлик сказал то, что не решались сказать друг другу мы, - проговорил он смущенно. – Или все совсем не так?

– Все, все именно так, - тихо промолвила Ева.

Она уткнулась лицом в грудь Архипа и разрыдалась…