Табакерка императора
Шрифт:
— Откуда, — спросила Ева, — вы это взяли?
Прю вздернула бровки.
— Это? Да это же дешевка, мадам.
— Дешевка?
— Ну да, мадам.
— Бриллианты и бирюза, — Ева взяла ожерелье за один конец, и оно зазмеилось под лампой. — Это ожерелье мадам де Ламбаль! Или я совсем сошла с ума, или я недавно видела его в коллекции сэра Мориса Лоуза. В горке сразу налево от двери, как войдешь в кабинет.
— Бриллианты и бирюза? Ошибаетесь, мадам, — не без горечи проговорила Прю.
— Не верите? Ладно! Можете зайти в лавку мосье Вейля тут рядом, и пусть он вам его оценит.
— Да, — как-то странно спросил Тоби. — Где же ты его взяла, малышка?
Прю переводила взгляд с Тоби на Еву.
— Может, я и правда такая дура, как считает моя сестра, — самоуверенный лобик наморщился, — наверное, зря я все это затеяла. Господи, да сестра убьет меня, если я дала маху! Вы хотите меня запутать. Я вам не верю. Больше я не отвечаю на ваши вопросы, слышите? Я… Я сейчас позвоню сестре.
Бросив им в лицо эту страшную угрозу, Прю выскочила из комнаты, так что они и ахнуть не успели. Они услыхали дробный стук ее каблучков по лестнице. Ева бросила ожерелье на стол.
— Ты ей подарил его, Тоби?
— О, черт, нет!
— Точно?
— Еще бы! К тому же, — добавил Тоби, вдруг повернувшись к ней спиной так, что его лицо теперь смотрело на нее из зеркала, — то ожерелье осталось на своем месте.
— Да…?
— Оно как лежало, так и лежит за стеклом в горке направо от двери. По крайней мере, час назад, когда я уходил из дому, оно там лежало. Я помню, Дженис еще мне про него говорила.
— Тоби, — спросила Ева, — на ком были те коричневые перчатки?
Зеркало, слегка испорченное ржавчиной, странно отражало лицо Тоби.
— Когда меня сегодня допрашивала полиция, — сказала Ева, чувствуя, как напрягся у нее каждый нерв, — я не сказала всей правды. Нед Этвуд видел того, кто убил твоего отца. И я чуть не увидела. Кто-то в коричневых перчатках вошел в кабинет, разбил табакерку и убил сэра Мориса. Может быть, Нед и выживет. И если он выживет, — глаза Тоби в зеркале слегка закосили, — он расскажет, что он увидел. Больше мне нечего тебе сказать, Тоби. Но это ты запомни. Кто бы он ни был, это был член вашего чудесного, милого семейства.
— Грязная ложь, — негромко сказал Тоби.
— Да? Что ж, думай, как хочешь.
— Что видел твой… твой приятель?
Ева ему рассказала.
— И ты ничего не сказала об этом Горону, — заметил Тоби. Он совсем осип.
— Нет! И знаешь почему?
— Откуда же мне знать? Наверное, чтобы не упоминать о своих страстных объятьях с…
— Тоби Лоуз, ты что, хочешь заработать по физиономии?
— Переходим на пошлый тон, а?
— И ты еще будешь мне говорить о пошлости?
— Прости. — Тоби закрыл глаза и сжал кулаки. — Но пойми, Ева. Это уж последняя капля. Я не хочу, чтобы трепали имена мамы и сестры, слышишь?
— Да кто говорит о твоей матери и сестре? Я тебе рассказала только про то, что может подтвердить Нед Этвуд и, наверное, еще Ивета Латур. И я-то, дура, молчала, только чтоб как-нибудь не задеть твои чувства. Видите ли, такой благородный, такой прямой молодой человек…
Тоби показал на потолок.
— Ты что же, ее хочешь на меня натравить?
— Никого я не хочу на тебя натравливать.
— Ревнуешь, а? — оживился Тоби.
Ева подумала.
— Нет. Самое смешное, что вряд ли. — Она расхохоталась. — Видел бы ты, как у тебя вытянулось лицо, когда я вошла! Хорош бы ты был, если б за мной и правда приволоклась полиция. И вот вам пожалуйста, — мадемуазель Прю и ожерелье, в точности такое же, как…
Портьера, отделявшая гостиную от лавки, была из темной тяжелой обивочной ткани. Чья-то рука отодвинула портьеру. Ева увидела кривую улыбку — странную улыбку, как будто что-то не в порядке со ртом, — на лице высокого человека в старом спортивном костюме; человек вошел в гостиную и снял шляпу.
— Простите, что я вмешиваюсь, — сказал Дермот Кинрос, — но нельзя ли мне взглянуть на это ожерелье?
Тоби резко повернулся.
Дермот подошел к столу и положил на него шляпу. Он взял в руки снизку белых и голубых камешков и поднес к лампе. Он перебирал их пальцами. Вынув из кармана ювелирную линзу, он довольно неловко вставил ее в правый глаз и снова обследовал колье.
— Да, — проговорил он со вздохом облегчения. — Все в порядке. Оно не настоящее.
Он бросил ожерелье на стол, а линзу сунул обратно в карман.
Только тут Ева наконец овладела голосом.
— Вы с полицией! Они…?
— Гонятся за вами? Нет, — улыбнулся Дермот. — Честно говоря, я оказался на рю де ла Арп, чтоб увидеть антиквара мосье Вейля. Мне нужно было мнение эксперта вот об этом.
Он вынул из внутреннего кармана что-то завернутое в папиросную бумагу. Развернув ее, он поднял за кончик вторую нитку сверкающих белых и голубых камней. На первый взгляд это ожерелье настолько точно повторяло ожерелье на столе, что Ева переводила глаза с одного на другое в полном недоумении.
— Это, — объяснил Дермот, тронув принесенное им колье, — ожерелье мадам де Ламбаль из коллекции сэра Мориса Лоуза. После убийства его нашли на полу возле горки, помните?
— Ну? — сказала Ева.
— Я все думал, почему? Настоящая бирюза и бриллианты. — он снова их потрогал. — Мосье Вейль только что удостоверил. И вот, оказывается, есть второе ожерелье — подделка. И тут, понимаете ли, напрашивается вывод, что…
Мгновение он смотрел прямо перед собой. Потом кивнул, словно очнувшись. Бережно обернув в папиросную бумагу подлинное ожерелье, он снова спрятал его в карман.
— Может, вы объясните наконец, — заорал Тоби, — какого черта вы сюда заявились?
— Я вломился к вам в дом, сэр?
— Сами прекрасно меня поняли. И бросьте вы это «сэр». Можно подумать, что…
— Что?
— Что вы надо мной насмехаетесь!
Дермот обернулся к Еве:
— Я видел, как вы сюда входили. Шофер уверил меня, что вы еще тут; входная дверь была распахнута. А сказать я хотел вам только одно: чтобы вы не тревожились. Вас не арестуют. Сейчас, во всяком случае.
— Но они за мной пришли!