Таблетки от непогоды

Степанов Юрий Георгиевич

— Помоги, Лиса, аистенка назвать, — обратился к ней Аист, — мне легче сотню лягушек поймать, чем одно имя придумать.

— Помочь могу, — ответила Лиса, — но очень уж дело это трудное. Придется голову поломать.

— Ты уж постарайся, Лиса, а я в долгу не останусь. Иначе Аистиха меня со свету сживет. Захотелось ей аистенка назвать — хоть расшибись.

— Ладно, показывай своего птенчика!

Привел Аист Лису к гнезду, опустил аистенка на землю. Лиса осмотрела аистенка и говорит:

— Такого легче съесть, чем имя ему придумать.

Придется взять птенчика в лес и без всякой спешки подумать.

— Ты уж с ним поосторожней, — говорит Аист, — он у нас еще такой маленький.

— Это самое обидное, — сказала Лиса. Взяла аистенка и убежала.

— Вот все и улажено! — сказал довольный Аист. — И голову ломать не надо.

— Что-то беспокойно мне, — сказала Аистиха.

— Наверно, ты думаешь, что Лиса даст нашему аистенку плохое имя, — сказал Аист. — Тогда придумывай сама.

— С меня достаточно того, что я сижу на яйцах, — ответила Аистиха.

Лиса появилась через несколько дней. За нею весело бежал рыжий лисенок.

— Ну и задачу вы мне задали, — сказала Лиса, — просто извелась вся.

— Имя придумала? — спросил Аист.

— Я назвала аистенка Рыжиком.

— Ничего, имя хорошее, — сказала Аистиха.

— Где же наш Рыжик? — спросил Аист.

— Он же перед вами, — ответила Лиса.

— Но это же лисенок!

— А кто утверждает, что это аистенок? — сказала Лиса. — Дело было так: сначала я придумала имя Рыжик. Потом решила, что оно мало подходит к аистенку, и перевоспитала его в лисенка.

— Замечательный лисенок, — сказал Аист, — здоровый, веселый, упитанный.

— Уж я для вас постаралась. Но теперь вы можете не беспокоиться за сыночка. Его ни волк, ни лиса не съест.

— Спасибо за труды, — сказал Аист, — я тоже в долгу не останусь.

— Просто не верится, что это наш аистенок, — сказала Аистиха.

— Ну, а кто же это, по-вашему? — сказала Лиса.

— Лисенок — это для нас, конечно, большая честь, но нам хотелось бы иметь сыночка-аистенка.

— Надо было сразу говорить, — сказала Лиса обиженно, — а я-то старалась. Вот и делай после этого добро!

Лиса побежала к лесу. Рыжик побежал за ней.

— Рыжик! Рыжик! Куда же ты? — закричала Аистиха, но лисенок даже не оглянулся на ее зов.

— Уже отвык от нас! — сказал папа Аист. — Вот как отдавать детей в чужие руки.

— Мне почему-то кажется, что лиса нас обманула, — сказала Аистиха.

— Как можно жить среди зверей и никому не доверять, — возмутился Аист. — Вот и порядочную Лису обидели. А если Рыжик побежал за Лисой, значит, ему у нее больше нравится, чем у нас.

Но когда в гнезде появился второй аистенок, мама Аистиха сказала:

— Давай никак не называть аистят. Мне хочется, чтобы мои птенцы были рядом со мной, а не бегали где-то в лесу.

— Правильно! — согласился Аист. — Лягушек можно ловить и без имени.

С тех пор аисты никак своих птенцов не называют.

Ученый козел

Жил в лесу Ученый козел. Знал все, что только можно знать. Лесные обитатели без него шагу сделать не могли. Уж если на дворе дождь, никогда Козел не скажет, что погода солнечная. Вечер он с утром не путал, как некоторые.

Лось с Кабаном подрались. Дело до крови дошло. Лось говорит: солнце на небе! Кабан — луна. Дело было на закате.

Козел же посмотрел ученым взглядом и сразу сказал, что это не луна, а заходящее солнце. Вот какой ученый был Козел.

Раньше, говорят, каждый сам во всем разбирался.

Пришел как-то к Козлу Ослик и говорит:

— И как это ты, Козел, во всем разбираешься?

— Поучись с мое, и ты будешь разбираться. Если, конечно, голову на плечах имеешь.

— А ты знаешь, какая погода будет через сто лет?

— Вёдро! — не моргнув глазом, ответил Козел.

— И через тыщу знаешь?

— Знаю! Я все знаю…

— Это каким же надо быть ученым, чтобы все знать? — удивился Ослик.

Наступила осень, и Козел всех предупредил:

— Скоро зима! Если кто запасов не сделал — туго придется.

И все убедились, что Козел прав.

Потом Козел объявил, что уже морозы ударили. Что пора одеваться потеплей, иначе простудиться можно.

— Надо же! — удивился Кабан. — Значит, уже пора мерзнуть, а я все потею. До чего наука дошла. Все знает.

— Я уже давно замечаю, что все как-то стало не так, только понять не могу что, — сказал Ослик.

Один Хомячок обходился без Козла, зато однажды чуть летом в зимнюю спячку не залег.

— Золото у нас, а не Козел, — говорили лесные обитатели, — что бы мы без него делали?

Но однажды Козел пропал. Как в воду канул.

Говорили, что переехал в город. Но толком никто не знал.

И пропали звери без Козла. Опустел постепенно лес. Остались одни елки-палки, Хомячок да еще кое-какая мелочь. И наверно, потому, что хотя и были они самыми глупыми, зато жили своим умом. Ведь недаром говорят, что даже ослу достаточно ума, чтобы оставаться самим собой.

Простофиля

В одном муравейнике родился Муравей. Сначала он был белым, и его считали маленьким, потом он стал черным, и его стали считать большим. Ходил Муравей в школу, где учили, что на муравейнике растет гриб. Муравей три года сидел в одном классе и зубрил:

— На муравейнике растет гриб… На муравейнике растет гриб.

Но когда его просили ответить, что растет на муравейнике, он ответить не мог. За это прозвали Муравья Простофилей.

Однажды Простофиля шатался по муравейнику и увидел гриб. Он не знал, что это тот гриб, про который он зубрил. Но гриб оказался мягким и вкусным — и Простофиля принялся за работу.