Таблетки от пуль (сборник)
Шрифт:
— Как… как вы меня узнали? Я впервые на вашей планете!
— Дело в том, — бармен поднял банкноту за уголок, — что не далее как вчера я лично сдал эту бумажку инкассаторам в банк, а, учитывая скорость оборота денег, вернуться сегодня она никак не могла.
— Почему вы считаете, что она — именно та банкнота? — Джим попытался овладеть если не ситуацией, то хотя бы собой. С этой же целью он совершил новый гигантский глоток, едва не закусив бокалом.
— Я запомнил номер, — пожал плечами бармен. — У жителей нашей планеты феноменальная память. Мы помним всё. Поэтому у нас нет преступности:
— Я не краду вещей, только деньги, — пробормотал де Гриз.
— С деньгами то же самое, — пожал плечами бармен. — Если мы помним номер любой банкноты, когда-либо побывавшей в наших руках, если мы знаем, куда она пойдёт дальше (а денежные потоки легко прослеживаются), то что в этом случае остаётся делать преступнику?
— Не знаю, — честно признался де Гриз.
— Вот и я в затруднении, — поддержал его сомнение бармен. — Дело в том, что я не могу сообщить в полицию: у нас её нет. Мало того: вы, наверное, обратили внимание на полное отсутствие охраны и сигнализации в банке?
— Обратил, но не придал значения, — пробурчал де Гриз. — Списал на вашу лопоухость.
— Но и вы не сможете ничего приобрести на нашей планете: никто не возьмёт у вас ни монеты, — бармена, похоже, нисколько не задели слова де Гриза: он говорил спокойно и выдержанно. — Мы не желаем иметь дела с нечестными людьми.
— Что же мне делать? — прошептал побелевшими губами внезапно понявший всё де Гриз. Ему не выбраться с планеты! Ни с деньгами, ни без: никто не продаст ему билета на звездолёт, поскольку будет знать, что деньги краденые. А своих у него практически не осталось. Мало того, ему грозит и голодная смерть, по той же причине! А оружия он, как на грех, не взял. Да и неэтично угрожать плазмоганом, чтобы добыть кусок хлеба.
— Вы правильно поняли ситуацию, — бармен будто читал в мозгах у де Гриза. А может, так и было? Он ведь не говорил, какими другими способностями, кроме ужасающей памяти, обладает.
В голову де Гриза полезли всяческие ужасы, вроде телепатии, телекинеза, телепортации и прочих штучек.
— Дело в том, что, поскольку у нас нет полиции, то нет и тюрем, — продолжал бармен. — Деньги вы, конечно, вернёте, — и он указал на входящих в паб двух служащих банка, на униформе которых красовалась точно такая же эмблема, как и на банке, который брал де Гриз. — А вот деньги на обратный билет… Что, если вам заработать их, рассказывая о своих похождениях на других планетах? Жизнь у нас размеренная… Признаться, даже немного скучноватая. Поэтому мы очень любим всякие невероятные истории. Ну как, согласны?
— А что мне остаётся? — пожал плечами де Гриз.
— Вот и хорошо, — кивнул бармен.
Он нацарапал несколько строк на клочке бумажки и протянул де Гризу. Служители банка в это время перегружали деньги из саквояжа де Гриза в стандартные инкассаторские сумки, с любопытством поглядывая на Джима.
— Вам устроят тур по планете, — пояснил бармен, и, широко улыбаясь, пожал
«Хитрец! — подумал де Гриз, машинально пожимая руку бармену. — Как ловко он меня провёл!»
Де Гриз вспомнил, что сбыт краденого невозможен не потому, что кто-то знает, что данная вещь краденая, а совсем-совсем по иной причине: потому что противно пользоваться украденной вещью. Несмотря на всю экономическую выгоду.
Всего одна сигарета
Сеня взял сигарету. Пальцы дрожали.
— Ты чего? — недоумённо поднял брови Олег. — Боишься?
— Нет, — сбивчиво отвечал Сеня. — Я всё понимаю, но… Я слышал, что курить вредно.
— Ты ещё скажи, что капля никотина убивает лошадь! — вмешался Витек.
— Может, так оно и есть, — кивнул Олег. — Поэтому лошади и не курят!
— Если бы курить было вредно, взрослые не курили бы, — назидательно сказал Славка. — Они что, совсем дураки? Вот мой дядька — водитель танка, а курит. Ты хочешь стать взрослым?
Сеня очень хотел стать взрослым — наверное, больше всех на свете. Должно быть, потому, что был самым маленьким во дворе, и его никто не принимал всерьез. А избавиться от насмешек можно было только единственным способом: закурив. Став таким, как все.
— Хочу… — дрожащим голосом произнес Сеня.
— Тогда кури, — резюмировал Олег. — Хочешь стать взрослым — кури. Тогда тебя все уважать будут!
— Давай-давай, — Славка поднёс Сене горящую спичку. — Затягивайся скорее, а то у меня пальцы загорятся.
Сеня поднес прыгающую сигарету к весело горящему огоньку и затянулся. Пока он втягивал дым в рот, было ещё ничего. Может, так и оставить? Но ребята заметили.
— Ты чего халявишь? — возмутился Олег. — Сигарету зря жжешь! Затягивайся!
Сеня втянул в лёгкие полный клуб дыма и закашлялся. Но и кашляя, он пытался то и дело подносить сигарету ко рту, добавляя дымовой завесы в окружающее.
Всех заволокло клубами удушливого дыма под нескончаемый Сенин кашель.
А когда дым рассеялся, на месте Сени стоял сгорбленный седой старик с длинной бородой. Он непрерывно кашлял…
Пока звучит музыка
Он танцевал. Ноги летали над полом, выделывая немыслимые коленца. Они словно жили своей отдельной жизнью, хотя двигались в полной гармонии с движениями тела и рук, в целом создавая незабываемое впечатление. Но это была его заслуга: двигаться в такт движениям ног. Он верно улавливал темп, который задавали они, и заставлял остальное тело следовать за ними.
Его считали королем танца. По крайней мере, в этом танцзале. Он был его украшением, его символом. Так Биг Бен является символом Лондона, а Эйфелева башня — Парижа.
Многие приходили сюда, чтобы посмотреть на него… и поучиться танцевать.
Он тоже выделял этот танцзал среди прочих. В первую очередь за то, что музыка звучала здесь беспрерывно.
Сменился ритм. Ноги безо всякой задержки взяли новый темп и легко перешли с одного рисунка на другой. То, что они проделывали на полу, нельзя определить другим словом, кроме как одним: искусство.