Таблицы неделимости
Шрифт:
***
А может было и так? Гитлер до последнего слал проклятья на Гесса. Берлин уже был окружён, эта дура приняла двойника за мужа и осталась с ним. Всё было кончено, для достоверности к частично сожжённым трупам, было подкинуто тело Блонди, моей любимой овчарки. Но я уже этого не видел. Ещё ночью меня погрузили на подводную лодку, и по реке Шпрее вывезли из окружённого Берлина. Последнюю операцию по моему сопровождению выполняли войны смертники из СС, и они следовали за мной снаружи, пока я не потерялся в нейтральных водах невоюющих стран. Война проиграна из-за Гесса, он обманул меня, но не смог обмануть англичан. У меня ещё будет время подбить итоги этой войны, я не считаю её проигранной, война оружия, перейдёт в войну денег. У меня были планы. Но зверь посчитал, что он сделал своё дело и ему мало было смертей, он никак не мог накормить своих детей. Зверь требовал расплаты. И только взрыв двух атомных бомб смогли решить эту проблему, и зверь ушёл в свой мир. От Аненербе ничего не осталось, последний проект в Антарктиде был чисто технический. Там же находилось и треть золотого запаса моей империи. Из-за отдалённости и деликатности моего положения, проект стал неуправляемым, и не смотря на успехи создания сверхоружия, все обитатели Антарктиды стали жителями других стран, эти люди, как кошмар, пытались забыть войну и скрывали своё участие в ней. Ах, Гесс, если бы не твоё предательство! Ты всю жизнь был неудачником, Гесс, гниющий в английской тюрьме! – Сеньор, вам пора принимать лекарство, – голос служанки отвлёк пожилого человека, подрезающего кусты у тропинки. Ему приходилось часто гулять в этой стороне и ему не нравилось, когда ветви скользят по одежде, ему казалось, что это мёртвые друзья пытаются прервать его путь. Он не боялся снайперов, и смерть была бы спасением для него, он боялся неизвестности и зверя, который мог позвать к себе, в любое время. Он уже смирился с тем, что его имя останется навсегда записанным в таблице неделимости. Проклятый Гесс! Рудольф Гесс.
***
Сон Батыя. Весь улус гудел, получив новость из шатра хана. Третий день толкователи снов, прибывшие из разных народов, подчинившихся орде, не выходили из покоев Батыя. Время от времени раздавалась песня сабли палача и голова очередного толкователя катилась по натоптанной тропе, а тело летело в овраг, разбрызгивая потоки, дымящейся на морозе, крови. Вороны, собравшиеся на противоположной стороне оврага, громко обсуждали это
Зверь коснулся его руки, как бы приглашая поиграть. Хан ощутил прикосновение зверя с красной кожей, покрытой серебристым мехом. Издали зверь был похож на седого, умудрённого годами, старца. Зверь не говорил, хан читал его мысли, не зная букв, которыми они были написаны. Зверь надеялся, что хан понимает его, и хан понимал зверя. Над степью ветер нёс ворона, он то падал, то подхваченный ветром возносился к облакам. Ветер швырял его по небу, как шар из перекати-поля, сплетённого из обломков саксаула и сухой травы. Ворон был ранен, но он не просил помощи, даже когда упал в пяти метрах от арыка. Помощи просил зверь. Батый превратился в волка. И красный зверь исчез. Волк шёл по дороге к полю, вдали виднелся город. Чужой город. Для волка было всё чужое: и небо, и этот противный воздух, в котором запах трупов перемешался не знаю с чем. В отдельных местах пахло горчичной травой и тем, что делает пищу несъедобной. Запахи стали чётче, и волк увидел первые трупы. Одни сидели у обочины дороги и обгрызали собственные руки, другие играли в прятки. Чудные дела творятся, – подумал волк. И он увидел её, ту которая звала. Она была не человек, она была покрыта металлом, как рыцари городов юга. Она была частично человек, в ней было меньше половины людского. Но её тоже поразила эта инфекция, её тело гнило и отваливалось кусками, а металл ржавел и рассыпался. Она уже не могла двигаться. Она не просила смерти, смерть сидела рядом на обочине и пыталась отгрызть свою руку. Она просила, чтоб я отнёс коробку в то место под горой, где была фабрика и нажал кнопку. Я сделал так, как она хотела. Батый проснулся с тяжёлой головой, выпил холодного кумыса и позвал толкователей снов. На следующий день ров наполнился доверху. Битва экстрасенсов этого сезона закончилась. Одним оврагом в степи стало меньше, меньше стало зла в нашем мире. Палач спрятал саблю в специально отведённом месте за седлом коня. Он сам выдрессировал коня для левады, и сабля была хорошим подспорьем к его боевому мечу. Палач был прежде всего воин, а потом исполнитель воли хана.
***
И придёт зверь Апокалипсис, и кто имеет ум, тот сам прочтет его послание, ибо оно записано человеческим языком. У меня голова шла кругом, в каждом церковном документе заранее была заложена шифрограмма. Иногда приходилось за хвост ловить змею, чтобы найти то место, где расположено жало. И весь этот Апокалипсис сводится к прогнозу, что человечеству дано время для существования, ограниченное 6660 годами от рождества христова. Отчёт пошёл, опровержение будет писать тот, кто доживет до этого времени. Материала была уйма, но не было того, что мне было нужно. Я по крупицам собирал всё, что касалось раскопок и легенд о Звере. Он слишком часто упоминался в различных эпосах, чтоб проигнорировать его существование. Я хотел защитить свой дипломный проект по этой теме. Мой куратор не подгонял события, дал мне полную волю действий, до диплома было полгода, время позволяло идти своим путём, без подсказок со стороны.
***
– Далеко ли до стойбища Старого ледника? – Нет, три часа на олешках и пять километров пешком. Земля больно плохой. Вода тает, размывает. Тебе, наверное, дурной Яшка нужен? Я удивился, как быстро распространяются слухи на этом безмерном пространстве. Всё оказалось довольно прозаично: не геолог, русский, вещей нет, винтовку не носит, золото не моет, водкой не пахнет. Костлявый и слепой, для создания семьи – худой. Значит к Яшке. Яшка – это местная знаменитость. Его уже три раза инопланетяне воровали. Последний раз на медведя поменяли. Летом это было. Медведи часто заходят в эти места за ягодами. А, Яшка давно, два года назад пропал. Сам несколько раз ездил, пустой его чум был. Я знал, что местных жителей нельзя перебивать, им редко с незнакомцами общаться приходится и что нужно они сами расскажут. Они только не любят, когда им не верят. У некоторых северных народов, до последнего времени не было перевода словам: врать, обманывать, говорить неправду. Так эти слова и вошли в местные наречья, как иностранные, и произносятся на русском языке. Я внимательно слушал каюра, а он коротал время разговором о Яшке. Оказывается, они учились с ним в одном классе. Но давно это было, однако! После девятого класса Яшка поехал на каникулы к отцу, отец ещё жив был. И не доехал, олень пришёл, а Яшка пропал. Охотники по следам ходили, думали в чужой капкан попал, или под землю провалился, тундра такая, здесь сюрпризов хватает. Но ничего не нашли, следы терялись так, как будто у Яшки крылья выросли, и он стал птицей. Про Яшку уже все забыли. Он появился через десять лет, у меня к тому времени двое детей было. Нелюдимый, ни с кем не разговаривал, и как не в себе. Дети сразу его дурным Яшкой назвали. Он не пил, не курил, девки его сами оббегали. Ловил рыбу, добывал зверя голыми руками. Мыл золото летом, тем и жил. Ещё мог рога обрабатывать, делал ножи. Так и жил – бобылём. Тяжёлый для общения человек, сам увидишь. Яшка ещё два раза пропадал. Ему никто не верил, мы смеялись над его историями, а он злился и перестал с нами общаться. К русскому учителю бегал, книжки просил, пока тот не помер. В ссылку его, ещё при Хрущёве сослали. Хороший человек был, однако. А, когда его последний раз инопланетяне вернули, то всё стойбище видело. Я этих инопланетян, как тебя, близко видел. Они Яшку под руки подвели к реке, а медведя забрали. Медведь упирался, ревел, но шёл. Корабля никто не видел, а сферу, по – нашему шар, все заметили. Эти инопланетяне вместе с медведем вошли и пропали. Я только спросил: – Какие, они хоть инопланетяне из себя? Каюр закурил. – Олешка не любит табачного дыма. Насчёт инопланетян у нас спор вышел: одни говорят, что они на тараканов похожие, другие, что на летучих мышей. Но я не тех, ни других никогда не видел; инопланетяне, как инопланетяне, если ещё раз встречу, то сразу узнаю. Вскоре начались буераки и рытвины. Пришлось идти пешком. Каюр смотрел, чтоб олешка ногу не сломал, и чтоб нарты не перекинулись. Эти пять километров мы шли не менее двух часов. Привычной юрты не было, был балок из огромной бочки, хорошо утеплённый с печкой буржуйкой из трубы которой валил чёрный вонючий дым. Каюр сморщился, в его посёлке была газовая котельная, она же электростанция. В клубе даже спутниковая антенна стояла, которую настраивали, приезжающие на лето, студенты. А, когда они уезжали, на счёт поселкового совета приходили астрономические суммы за пользование интернетом. Каюр концом хорея постучал в дверь. Выглянул Яшка. Мужик, как мужик – в трусах и валенках на босу ногу, на вид – лет под 50. Он пропустил гостя, что – то сказал моему попутчику и вошёл, следом, в жильё. Помещение состояло из трёх отделений: прихожая, кухня и зал. Всё было сделано для одного. Буржуйка была всеядной, гудела и создавала тепло, как в Сочи, в курортный сезон. Яшка, ещё не познакомился, сразу спросил: – Что привёз? Я вывалил рюкзак. Меня предупредили, что Яшка пепси-колу любит и чипсы. Яшке понравились привезённые подарки, консервы и чай он спрятал. а пепси-колу поставил на тумбочку, рядом с переносным телевизором. Телевизор у Яшки работал, как видик, он был снабжён старым кассетным видеоплейером от аккумулятора. Но аккумулятор сел. Вместо телевизора было маленькие окна балка. Их было целых два – в кухне и в зале. Яшка шутил, что у него две программы: первая – про зиму, вторая про мороз. На печке стоял всегда пятилитровый чайник и кипел временами. Разговор завязался не сразу, северянам спешить некуда, они присматриваются к человеку. Кто таков и зачем пожаловал. Яшка не любил рвачей, золотоискателей и геологов. Последних он считал виновными в убийстве всей северной земли. Он говорил, что среди русских ему мало встречалось хороших людей. А, ты студент – это хорошо, студент, это даже не человек, студент учится быть человеком. Вечером в окно постучали. Яшка вышел. В комнату влетела вместе с морозом девушка, лет 16. Запахло духами. – Ольга пришла, однако. Сейчас выгонять нас будет. Ольга недалеко живёт, три часа на олешках ехать надо, раз в месяц приезжает порядок наводить. Красивая девушка, двоюродного брата дочка, в следующем году школу заканчивает. Приезжай, студент женись. Такую красавицу сразу уведут. Ольга покраснела и что-то сказала резкое на своём наречье. Яшка засмеялся, подхватил меня под локоть, и мы вывалились в снег. Яшка посмотрел на небо, пурга утром будет, потом добавил долго пуржить будет. Мы откопали несколько канистр с соляркой, три мешка сухой рыбы и пару скатов, подкатили ближе к двери. Яшка в открытую дверь предупредил Ольгу о надвигающейся напасти.
Ольга уехала, оставив после себя уют и неповторимый запах духов. Резко потемнело, небо заволокло тучами. Яшка начал свой рассказ. Теперь у нас было много времени и вся работа сводилась к тому, чтобы следить за печкой, уровнем солярки в баке и время от времени подкидывать сухую рыбу в печь. – Я ехал домой к отцу, мамка давно померла. Так я и не доехал. Олешка притомился, я побежал рядом с нартами, как услышал голос, меня кто-то звал. Я подумал, что кто-то провалился под наст. Река была подо мной. Я пошёл на голос. Тундра пропала. Тот, кто звал, весело смеялся. Передо мной была симпатичная девочка, лет 12. – Я поймала тебя, балу! Между ней и мной была металлическая сетка, вплетённая в длинный забор. Вокруг росла трава и изумительные цветы. Если бы кто сказал, что я попал в чукотский рай, я бы поверил ему. Девочка убежала вверх сада к своему дому, хвастаясь, что балу будет жить в их вольере. Я решил оглядеться, поднялся на гору, вокруг меня и рядом бродили чудовища, которых я никогда на Земле не видел. Даже по телевизору и на картинках. Я смотрел на них с опаской, а они на меня. Мне казалось, что после смотрин, они обязательно погонятся за мной и съедят. Я боком, боком решил спуститься с горы и уйти в зону невидимости, чтобы найти зону недосягаемости, а ещё лучше – вернуться в родную тундру. Я вернулся по своему следу, но не нашёл дороги назад. Я заревел, и сам испугался своего голоса. Я забыл кем я был, я не знал кем я стал. Я не стал перебивать рассказчика, но вспомнил, что мне где-то встречалось похожее описание состояния перехода. Мне было интересно, в какого зверя превратила Яшку таблица неделимости, кто его позвал и зачем? Яшка продолжал. Я нашёл пруд, в отраженье я увидел зверя с длинным носом, похожим на хобот, с четырьмя толстыми, как у слона, лапами и длинной шерстью по бокам. Во рту был длинный язык и острые зубы. Я даже приблизительно не знал, чем может питаться такой олень. Но, что он ягель не ест, это точно. На оленя я был не похож. Девочка назвала меня балу, наверное, я и был балу, по крайней мере выглядел, как 100% балу. Я попробовал напиться воды из пруда, боже мой, как эти балу пьют? Полный нос набрался воды, и если я старался захватить её ртом, то она выливалась через нос. Я не имел ни малейшего представления, зачем балу такой длинный нос? Рядом кто-то рассмеялся: – Какой невоспитанный балу! Я повернулся. На тропинке стояла девочка, похожая на кенгуру, с двумя косичками. Мне сегодня везло на женский пол.
Глава 3. Горный гамбит. Зоопарк
Бог создал каждое существо, которому принадлежал свой зверь. Они жили в различных мирах и никогда не должны были соприкасаться, бог не учёл одного, что найдутся умельцы и совместят разум этого построения, создав таблицы неделимости. Если вписать в них имя, таблицы сами находили двойника и получался резонанс мозговой деятельности. Появлялось одно целое на оба мира, способное решать задачи, переходящие в своём исполнении за грань разумного, нарушая баланс вселенной, рождая прогресс сознания в существах, живущих в этих мирах. Всё это можно было сравнить с зажжённой спичкой. Имя, занесённое в таблицу, зажигало спичку, и она горела, пока не обжигала пальцы и могла спалить оба мира, и только вычёркиванием имени, можно было добиться равновесия сил. Владельцем имени система пренебрегала, он изгонялся из жизни, или из истории, либо продолжал своё сосуществование, системе было безразлично, она добилась своего, разделив человека и зверя, раскидав их по мирах. Балу не знал этого, он пытался понять того, кто закинул его в этот мир в виде длинноносого животного. Зачем? Этот вопрос высверливал Яшке мозги. Что он сделал не так? За что бог наказал его? Балу внешне выглядел добродушным и невозмутимым, но внутри… кипел, разбрызгивая огонь недоразумения. Злости не было, нет… была обида, не заслуженная боль.
***
Никто не знает, кто предложил послу Воздушной страны, сделать передвижной зоопарк. Говорят, это получилось экспромтом. И в принятии этого решения был замешан спор двух высочайших коллекционеров животных. Экс герцог, в чьём замке произошли эти события, рассудил спор неординарным решением. Пусть весь мир увидит ваших животных, только так мы узнаем, чья коллекция богаче и экзотичней. Каждый город, принимающий зверей, должен был иметь ограждённый вольер, обеспечить зоопарку достойную охрану и питание. Создавалась лаборатория, для проверки на отсутствие ядов. Это несомненно был риск, и опасности подвергались, прежде всего животные. Руководство городов знало, что смерть любого животного, в лучшем случае, стоила бы места градоправителям, а в худшем…, лучше и не предполагать. В этих коллекциях были представлены настолько редкие образцы животных, что некоторые из-за меры безопасности, скрывая информацию о их присутствии на этой планете, не внесены в атласы фауны этого мира. Одних только птиц-оракулов с человеческими головами, укус, которых смертелен для любого существа планеты, перевозили в фургонах с тройной степенью защиты. Градоправители шли на все условия, ибо знали, что прибыль, многократно перекроет все затраты, и позволит решить те проблемы, которые из-за нехватки денежных средств отлаживались на потом. Балу узнал, что попал в число избранных, от Рои. Он уже приготовился к длительным переходам по горным дорогам стран содружества. Он радовался переменам в скучной жизни животного. Увидеть мир – это была мечта Яшки. Правда многие из его друзей не поддерживали энтузиазм балу. Время от времени, в вольере происходили диверсии, погибали животные, менялся состав охраны и расследование заходило в тупик. В этом можно было обвинить всевозможные тайные общества, самих коллекционеров, которые из зависти и невозможности обладать каким-либо животным, готовы были уничтожить его, за то, что хозяин отказался продать, понравившийся ему экземпляр. Никто не знал, чьих рук это дело, охранники несколько раз ловили злоумышленников, но те предпочли смерть – секрету, кто их послал. Причём умертвляли себя различными способами, охранники даже не успевали к ним приблизится. На птиц-оракулов покушение осуществлялось регулярно, один раз в три месяца, наемные убийцы спешили в лапы смерти, не понимая абсурдности своего задания. Птицы-оракулы вычисляли и сдавали убийц охране, они сдавали и того, кто затеял эту вечную охоту. Но его имя боялись произносить все, это было табу для этого мира, какое бы ты положение в нём не занимал.
–Знаешь балу, как тебя назвали оракулы? Я поднял свои глаза. – Они назвали тебя аналитиком! Я ещё тогда не знал такого слова, и считал, что птицы обзываются, насмехаются надо мной. Хотя я ничего плохого им не сделал. А, ещё они назвали тебя Улыбкой сфинкса! – Кого? Я уже начал злиться, Роя о сфинксах ничего не знала, не знала и Галани. Я спрашивал. Оракулы надо мной издевались, называли такими именами, о которых никто не слышал. Утром я разминал ноги, но моему удивлению не было предела, когда после завтрака меня погрузили на бронированную платформу, причислив, к особо ценным животным, приставив охрану с оружием для моей особы. Я почувствовал себя королём! В платформу впрягли наших Гуров, они медленно тянули её по дороге, я сквозь бронированное стекло наблюдал за тем, что твориться в округе. Роя со своим кланом скакала по просохшей от росы дороге, поднимая пыль. Вокруг нас были горы, и мне, чтобы усмотреть, что твориться вверху приходилось вытягивать шею. Я первым увидел горных бандитов, которые стояли у огромных камней и успел предупредить охрану. Гуры стали и перегородили проход. Остановилась колона и спереди и сзади нас. Каменная лавина снесла участок дороги в начале пути, но не зацепила наш конвой. Вскоре мы услышали шум камнепада за нашей спиной. Наверное, это была цель убить нас, но так, как замысел не удался, то решили уничтожить нас голодной смертью. Мы остались на дороге, между двумя обвалами, вернее между двумя пропастями, сделанными этими обвалами. Зажатыми вертикальной горной стеной. Альпинистов между нами не было, здесь не знали и слова такого. Если бы не фильмы, которые я смотрел на Земле, то и я никогда бы не знал. Верёвки у нас были, верёвок было валом, но как из них делать мосты, никто не знал. Стукнули входные двери, люди собрались возле платформы, как раз подошли разведчики, посланные в обе стороны дороги. Собрался совет. Еды для животных взяли на сутки, а про воду забыли. Среди нас были общепризнанные водохлёбы, которым каждый час необходимо было контролировать температурный баланс тела. Расхлябанность всегда была хуже вредительства. И если голодную смерть можно было терпеть несколько дней, то без воды, через несколько часов, все сами будут бросаться в пропасть. Опять стукнула и открылась входная бронированная дверь, сильные руки охранника втащили на платформу Галани – дочку посла. Она плакала, подошла ко мне: – Яшка! Милый мой балу! Я не хочу умирать. Я знаю, ты умный, умнее многих из нас. Сделай что-нибудь. Я прошу, ну, сделай что-нибудь. И ребёнок в рыданиях стал на колени. В ожидании чуда, что у балу вырастут крылья, и этот длинноносый колибри унесёт её в сказку, подальше от этих злых погонщиков. Охрана не слышала нашего разговора. Чем хорош ментал, тем, что его можно настроить на диалог и отсечь любопытных слушателей. Я попросил девочку, чтоб меня выпустили. Мне надо было подумать. Галани распорядилась. Я медленно спустился с платформы. Ноги почувствовали твердь дороги, я размял застоявшиеся мышцы. Мысль пришла нежданно, я ещё не успел её захватить, обкатать. Я кажется нашёл выход. Это было тяжело, но это был выход и возможно для всех. Я достал девочку с платформы, вытер слёзы на её лице, и спросил: – Галани, ты не боишься высоты? И поделился с ней моим планом. Она запрыгала от радости и поцеловала мой нос. Со стороны это выглядело, одновременно, и комично, и кощунственно. Весь зоопарк уже смирился со смертью, а балу с дочкой хозяина обнимашки устроили. Я произвел необходимые расчёты, выбрал скалу пониже и сказал малой, чтоб держалась за шею покрепче и в следующий миг, применив мастерство естественной телескопии, забросил её на вершину скального массива. Галани осмотрелась и захлопала в ладоши, перед нею было плато. Вскоре мне пришлось работать подъёмным краном, перемещать людей и лёгкое снаряжение, организовывать с помощью верёвок подъём животных. Бронированную платформу и спецсредства защиты пришлось оставить здесь. После того как подняли обеих Гуров, последним подняли меня. Мы стали лагерем на плато, недалеко от края скалы. Надо было отойти от стресса и отдохнуть. Скарлы обследовали местность, пока паслись, нашли два родника. И только тогда, мы почувствовали, как хотелось пить. Роя смеялась и поила меня с чайника, у этого балу, была неправильная физиология, нос не помещался в родник, и не давал напиться животному. Роя говорила, что я, не правильно делаю, нужно опустить нос, втянуть в него воду и, подняв голову вылить её в рот. Не знаю, может где принято пить носом, но я не привык. Утром начальники пошли к оракулам, им не понравилось это нападение, что оно было тщательно спланированно ни у кого не вызывало сомнения, но что нам ждать дальше. Мне не часто приходилось общаться с птицами, но они, ссылаясь на то, что им запрещено, напрямую, говорить пророчества. Их можно изменить, что приведёт к смерти птицы. Птицы могут только намекнуть, на некоторые обстоятельства. Они сказали людям, чтобы те выбрали вожака на время похода, чтобы звери тоже приняли участие в голосовании. После обеда был сбор, в голосовании в ход пошли камни. В руководители было выбрано несколько имён, и только после второго круга голосования можно было дать самоотвод. Среди имён было названо и моё. Притом выдвинули его люди, набранные специально для управления зоопарком. После второго круга голосования осталось два имени: моё и одного из оракулов. Я уже хотел дать самоотвод, но птица быстрей выбросила камни в пропасть. Раздались, сначала недружные, потом всё громче, переходящие в овацию хлопки. Меня все поздравляли, но радости у меня не прибавлялось. Руководить, когда против тебя ведёт войну тайный противник, это неблагодарный труд. Питания осталось мало, хорошо, что кроме птиц и людей, все остальные были травоядными. Проблему с мясоедами мы решим в ближайшем городе, травоядным разрешено обносить всё, что они посчитают съедобным. Для запасов воды мы набрали свободные цистерны. Я попросил Рою найти того, кто будет заботится о продовольствии и запасах. В зампотылы она сагитировала одного из Гуров, он всегда боялся остаться голодным, она немного скорректировала его страх, теперь он боялся, что останется голодным весь отряд. Примитивное решение, но мне за всё время существования нашего странного боевого подразделения, ни разу не пришлось, чем-то упрекнуть Гура. Он с честью справлялся со своими профессиональными обязанностями. Это был непревзойдённый мастер военной логистики.
Конец ознакомительного фрагмента.