Табула раса

Саммерс Александра

– Спасибо, что присмотрели за ним. На самом деле я так испугалась.

– Понимаю, – сжалилась молодая женщина.

Все люди совершают ошибки. Не желая продолжать вынужденное знакомство, Диана отвернулась от матери и сына, предоставив их самим себе. Она давно пообещала себе не вмешиваться. Человеческая жизнь – слишком хрупкая, она не терпит чрезмерного давления. Диана в этом плане всегда была подобна скоростному поезду. За годы женщина не научилась экстренно тормозить.

– И чтобы больше такого не было! Я же сказала тебе меня ждать…

Громкий шёпот за спиной трудно было не разобрать.

Успевшая подавить негативные эмоции, Диана вновь испытала неприятное, тянущее чувство гнева.

Не прошло и десяти секунд, как они встали рядом с ней в ожидании разрешающего сигнала светофора. Мальчик слез с велосипеда и придерживая его за руль послушно стоял рядом с мамой. Он тяжело сопел и не поднимал на Диану глаз. Мисс Пейдж осталась довольна, что хотя бы на него её внушение подействовало как надо.

– Он у меня такой непоседа, – придерживая сына за плечо добавила женщина.

Не сдержавшись, Диана с особой жалящей интонацией в голосе произнесла на прощание:

– Мой вам совет: внимательно следите за сыном. Вы же в городе. Как бы с ним чего не случилось.

Когда загорелся зелёный она не оборачивалась. Ручки пакета стали совсем влажными и не хрустели. Они вот-вот могли порваться.

«Надеюсь этого будет достаточно, и я не переборщила».

Уже сидя в машине на подземной парковке, Диана позволила себе расслабиться. Всё её тело, напряжённое из-за сложившейся ситуации, горело. К щекам прилила кровь. Женщина завела двигатель и включила кондиционер. По радио мелодичный перебор гитары оттенял кавер на «Звук тишины» 1 , песни популярной где-то в шестидесятых.

1

The Sound of Silence – песня американского дуэта Simon & Garfunkel. В 1966 году занимала лидирующие позиции хит-парада ста наиболее популярных в США песен.

Диане всегда нравились деликатность мелодии и лирики в этой композиции. Женщина закрыла глаза и тихонько подпевала. Каждую вторую строку она ошибалась темпом и вступала раньше исполнителей. Когда песня закончилась Диана почувствовала себя чуточку лучше. Она гнала мысли о маленьком мальчике и его непутёвой матери.

Прочь. Прочь. Как можно дальше от ужасной трагедии.

И всё же эта встреча не прошла незаметно. Глядя на сына и мать, Диана испытала ревностный укол зависти. С годами это чувство стало слабее, но так и не покинуло её до конца. Даже если жизнь разделить на до и после, останется нечто более важное – воспоминания. К сожалению, переписать их, ровно как избавиться навсегда – нельзя.

«Если бы мальчик попал под машину, она бы плакала? Как бы она себя повела? Разве она хорошая мать?» – вопрос за вопросом возникали в голове мисс Пейдж. Но вскоре всё это вытеснило самое главное – мама.

Вспоминая маму, Диана всегда представляла себе нечто яркое. Ослепительное, как солнце. Но не такое вульгарное, как женщина в кедах. Она и вправду была такой, яркой индивидуальностью, умной и красивой. Все лучшие качества отпрысков Карен и Дилана Дрейка отошли именно ей. Не удивительно, что соседский мальчишка, Говард Пейдж положил на неё глаз.

Диана плохо помнила годы, проведённые вместе с мамой. Зато хорошо запомнила последние мгновения её жизни. И то, какой тёплой ощущалась её окровавленная ладонь. Подобные мысли душили. Подступивший к горлу комок не позволял сглотнуть. Женщина закашлялась. Опустив руки на руль, Диана закрыла глаза и тихо заплакала.

В последние годы подобные срывы случались нечасто. В школьные годы она посещала психолога, однако можно смело сказать – безрезультатно. Диана Пейдж была трудным подростком. Уже в университете стало чуть легче. Только повзрослев она смогла полностью осознать смерть матери и принять свою вину. Последнее оказалось самым сложным. Как бы Дебора Дрейк не пыталась утешить племянницу, Диана прекрасно понимала, какую роль она сыграла в произошедшем.

Это был её крест.

Её дар.

Её проклятие.

Подобное произошло с ней впервые с тех пор, как Диана перебралась в Мэн из шумного Бостона. Она всю жизнь искала уединение. Для неё это был длинный путь, но в конце концов она его с успехом преодолела. От крошечной квартирки в Чарльзтауне до собственного дома в Уэльсе, незначительном городке, затерянном где-то между Портлендом и Огастой.

«Ну всё, Диана, прекращай! Минута сожаления закончилась! Я здесь, сейчас, я живу», – мысленно отругала себя женщина и растёрла ладонями влажные щеки.

Стоило вырулить с парковки и Дианой полностью завладела дорога. Вид за окном радовал глаз, однако наслаждаться она не успевала. Ухоженные лужайки и маленькие домики сменяли друг друга. Бостон был совершенно другим. Новый ритм жизни подходил ей куда больше.

Дорога от Портленда до Уэльса всегда вызывала в женщине успокоение. Всякий раз, когда она выезжала из Уэльса – чувствовала, что ей предстоит вновь окунуться в настоящую жизнь и это пугало. Почти час за рулём, и ты снова близок к цивилизации. Этот же час, восемьдесят километров и никакого дискомфорта. Почти сельская простота – спокойный, тихий городок, где никогда ничего не случается.

Бостон Диана оставила без сожалений. Она вычеркнула из списка контактов почти всех знакомых, тем самым подарив себе небывалое освобождение. Впрочем, там остался единственный близкий ей человек. Временами она тосковала, но это было приятное чувство, разбавленное надеждой на скорую встречу.

Чем ближе мисс Пейдж подъезжала к Уэльсу, тем лучше становилось её настроение. По дороге она мурлыкала, подпевая радио. Наконец, свернув с Гардинер-роуд на Аверю-роуд Диана расслабила плечи. Здесь почти не было людей, а значит она никому не могла причинить зла. Метров через триста асфальтированная дорога сменилась грунтовкой.

Узкий коридор, утопающий с двух сторон в зелени. Солнечные блики падали на лобовое стекло сквозь листву. Диана сбросила скорость, наслаждаясь видом. В этом месте женщину всегда охватывало фантастическое чувство. Будто ты катишься вниз с русских горок, и тебе в лицо ударяет порывами ветра. А ветки – протянутые ладони деревьев, так и норовящие тебя схватить.

«Надо бы к осени отсыпать дорогу. Не дай бог застряну в сезон дождей», – прагматично размышляла она, подскакивая на водительском кресле. Тугой ремень безопасности больно врезался между грудей.