Тафгай 4
Шрифт:
— Что ты сказал про свою двойку? — Вячеслав Анатольевич посмотрел на притихшего сына. — К счастью она или к удаче?
— Отыграемся ещё, папа, вот и Озеров в телевизоре сказал, что времени игрового впереди много. — Пробормотал Игорь, покосившись на кожаный батин армейский ремень.
***
В перерыве после первого периода я специально забрал одну шайбу со льда и в раздевалке подарил её Сашке Скворцову.
— Чё это? — Удивился мой юный одноклубник.
— На удачу, это твоя первая заброшенная шайба на Олимпиаде. — Пояснил я свой
Резиновый диск тут же взял в руки Валера Харламов и повертел его, посмотрел прищурив один глаз и выдал свой авторитетный вердикт:
— Не, не та шайба, та была с царапинкой, — засмеялся он.
— Обрезаетесь много, — заворчал я, возвращая «хоккейный сувенир» Скворцову. — Царапинки на одном месте мешают бегать? Смажьте вазелином. А, Володя Петров?
— Не выступай. — Отвернулся от меня армейский центрфорвард.
Тут вошёл в раздевалку Всеволод Михалыч с совершенно бледно-серым лицом. Его ещё в коридоре перехватили наши спортивные чиновники и наверно опять давили на психику.
— Играем пока нормально, преимущество у нас, — сказал Бобров. — Володя Петров, много обрезаетесь. Володя Викулов разве можно идти в обводку в своей зоне? Ты же опытный мастер. Первая пятёрка жду от вас результативных действий. То, что Вацлава Недомански выключили из игры — это хорошо, но для победы нужны заброшенные шайбы. Иван, во втором периоде ещё скорости прибавьте. Силы экономить больше смысла не имеет. Сегодня самый последний и решительный бой. За котов. — Устало улыбнулся наш наставник.
***
— Уважаемые, товарищи телезрители, свидетелями какого захватывающего хоккейного спектакля мы сегодня с вами являемся, — скороговоркой выпалил Николай Николаевич Озеров, когда шквал атак во второй двадцатиминутке обрушился на ворота Владимира Дзуриллы. — Смену назад очень опасно бросал с близкого расстояния Володя Петров. Теперь почти в упор щёлкнул Володя Викулов. Но счёт пока прежний — 1 : 1, а во втором периоде осталось играть уже меньше десяти минут. Как быстро летит время. Финский судья Ульф Витола показал вбрасывание в зоне сборной Чехословакии, и на лёд вышла первая пятёрка команды СССР: защитники Фёдоров и Куликов, а так же нападающие Александров, Тафгаев и Мальцев. Очень нужен гол, ребята, всей стране нужна только одна победа.
***
— Попытаемся тупо запихать, — сказал я своим партнёрам по тройке нападения, перед тем как встать на точку вбрасывания. — Слишком мудрим, сыграем сейчас попроще.
— Да, что-то сегодня не идёт, — согласился отойти от красивого ажурного хоккея Саша Мальцев.
— Когда идёт, то и любой дурак забьёт, — усмехнулся Боря Александров. — Я сейчас тоже на пятак полезу. На пару с Иваном потолкаемся.
— А я вас с тыла прикрою, — засмеялся Мальцев. — Давайте за котов в «мясорубку».
По сути, Мальцев был прав — игра на пятачке перед воротами это «мясорубка», тем более, когда на кону золото Олимпиады. И защитники Поспишил из Кладно и Махач из Брно отлично сейчас осознавали, что бить в непосредственной близости от своих ворот можно часто, сильно и больно. И когда после выигранного вбрасывания я въехал на пятак и закрыл спиной обзор вратарю Дзурилле, удары тут же посыпались по всему моему могучему телу.
— Кулик не спи! — Гаркнул я, чтобы защитник поменьше ковырялся на синей линии.
И хоть Саша Куликов не спал, а наоборот всё сделал очень быстро и слаженно, эти две секунды, прежде чем шайба полетела в мою сторону, растянулись в сознании на целые минуты. И вот я словно в замедленной съёмке подправил шайбу крюком, и даже увидел, что она попала в щитки чешского вратаря и подскочила вверх. А дальше я заорал, словно раненый зверь и бросился орудовать клюшкой как кочергой в печи. Но наглая и непослушная шайба от меня же отлетала вправо, где стоял как свидетель на чужой свадьбе Саша Мальцев и разглядывал девушек на трибунах. Но мастерство — это такая штука, которая почти всегда срабатывает на автомате, поэтому Мальцев шлёпнул по шайбе чисто интуитивно, единственное огорчение она срикошетила не в ворота, а на противоположный край. И уже там путешествие шайбы, наконец-то, закончилось, так как с лету воткнул её в сетку ворот чехословаков Боря Александров, по прозвищу «Малыш».
***
— Гоол! Гол, гол, гол, гооол! — Заорал весь, вспотев, хотя в комментаторской кабине было очень прохладно, Николай Озеров. — Это гол, товарищи, это самый нужный и замечательный гол, 2 : 1, и Советская сборная вновь вышла вперёд. Теперь главное не дать сопернику опомниться и продолжать атаковать ворота наших чехословацких друзей. Какой сложнейший матч, я представляю, как сейчас волнуется старший тренер Всеволод Бобров. Я представляю, как волнуетесь у своих телеэкранов вы, уважаемые телезрители, Да, это и есть настоящий большой хоккей.
***
Когда Николай Озеров из телевизора закричал «гол» Вячеслав Анатольевич почувствовал, что у него потемнело в глазах и что-то острое защемило в груди.
— Ирочка накапай мене, пожалуйста, валидола, — прохрипел глава семьи Варшавских. — Сколько ещё играть осталось?
— Восемь минут во втором периоде и ещё двадцать в третьем, — отрапортовал младший сын Игорь. — Всё проспорили мне пацаны, я же сказал, что пара — это хорошо, то есть к добру. А Иван твой, Варька, силён, ух, как на пятаке чехов затолкал. Только как ты его кормить-то будешь, когда женишься, здоровый больно?
— Девушки выходя замуж, это мужчины женятся, — улыбнулась Варвара, которая давно позабыла про недописанную статью.
Однако не успела семья Варшавских порадоваться за старшую дочь, за грядущую спортивную победу сборной СССР, как провалась в атаке пятёрка Петрова и Мартинец, убежав на рандеву с Виктором Коноваленко, сравнял счёт в матче — 2 : 2.
— Неси ремень, — устало пробормотал Вячеслав Анатольевич сыну Игрою.
— За что папа, это же Владимир Петров там, в Японии ошибся, а не я? — Испугался паренёк.