Таггарт
Шрифт:
Он поглядел на Мириам, а потом на Таггарта.
— Вам крупно повезло, сэр! Сейчас во всем Глоубе не сыщется больше трех свободных женщин, а одна из них так стара, что годится в бабушки Энди Джексону.
Когда Сванти и Мириам вышли из кафе, в город прибыл дилижанс. Из хибары появился сменный кучер, на ходу заправляя одной рукой рубашку в штаны. В другой он нес перевязь с кобурой.
— Удивляюсь, неужели не могли разбудить человека? — бурчал он. Потом окинул пристальным взглядом маленькую компанию.
— Вы, что ли, пассажиры?
Не дожидаясь ответа, отвернулся, следя, как пристегивают
Затем кучер перешел через улицу и, войдя в «НОЧЛЕГ», принялся трясти похрапывающего агента, громко требуя ключи. Добудившись наконец и, не ожидая пока тот встанет, даже не рассчитывая на то, тотчас же припустил к конторе, отпер огромный железный сейф и позвал Старков.
С помощью Таггарта золото и весь багаж погрузили в дилижанс. Пока женщины усаживались, Адам ждал у дверцы.
Вскоре на стоянке появился крепкий старик с желтыми усами — сопровождающий из пересылочной конторы. Усевшись на сиденье, он положил поперек колен дробовик и устремил пристальный и твердый взор на мужчин. Сванти вскочил в седло, Адам уже сидел на лошади, кучер щелкнул кнутом и издал отчаянный вопль. Мулы как бешеные рванули вперед, словно их подгонял сам дьявол из преисподней. Дорога вела на юг.
Дилижанс спокойно катил вперед, потряхиваясь на ухабах. После бессонных ночей Старк и Таггарт совершенно вымотались, а солнце припекало так ласково. Всадников начала одолевать дрема. Время от времени они заставляли себя встряхнуться и осмотреться по сторонам, но тут же снова принимались клевать носом, постепенно полностью отключаясь.
Сперва дорога бежала вдоль русла Соснового ручья, в тени дубов, сикаморов и хлопковых деревьев, а потом поднималась в Сосновые горы, по склонам которых среди нагромождений скал текло множество прозрачных ручьев, срывающихся порой живописными водопадами высотой в несколько сотен футов. Когда дилижанс спустился в долину и остановился возле длинного приземистого здания станции Капающие Ключи, был уже вечер и солнце окрасило суровые голые склоны Мескалиса в красно-коричневые тона. Дорога страшно измучила Адама, а после целого дня в седле тело его занемело, раны и ушибы ныли. Таггарт тоже чувствовал себя смертельно усталым. Вот когда сказалось все напряжение и переутомление последних недель. Соскочив с коня, он вынужден был постоять минуту-другую, прислонясь к боку саврасого. Потом, преодолевая слабость, отвел его в конюшню.
Привязал в стойле и закинул в ясли сена.
Мириам в одиночестве стояла неподалеку от входа на станцию. Консуэло скрылась где-то внутри здания, а Адам беседовал с усатым управляющим.
Солнце клонилось к закату. За рощей печально звала кого-то перепелка.
Таггарт первым увидел Пете Шойера, вышедшего из-за угла примерно в ста футах от него. Их взгляды встретились. Все было ясно как божий день. Оба знали, что решающий момент настал. У Сванти мелькнула мысль, что более неподходящего времени для поединка не выберешь — так он устал. Но это ничего не значило — час пробил.
С удивительной отчетливостью он вдруг услышал, как где-то струится вода, как похрустывают сеном лошади. Рядом сердито жужжала огромная сонная муха. Ударил копытом конь. Мириам обернулась и, внезапно увидев Пете Шойера, вскрикнула. На крыльце появились Адам и Консуэло.
Шойер шагнул вперед и громко объявил:
— Ты арестован, Таггарт!
— Еще нет. Подойди и попробуй взять меня, — ответил Сванти, внимательно следя за каждым движением охотника за людьми.
Шойер резко пригнулся, и правая рука его рванулась вниз. В ту же секунду Таггарт отскочил в сторону и выхватил кольт. Он почувствовал тяжесть оружия в руке, и толчок отдачи выстрела, а в следующее мгновение пуля противника отбросила его назад.
Теряя равновесие он изо всех сил напряг ноги и выстрелил второй раз. Сквозь застилавшую глаза дымку Шойер казался неясной и далекой мишенью. Удар еще одной пули заставил его согнуться, а третья, подняв тучу пыли, вонзилась в землю возле сапог. Он сделал три быстрых, легких шага вправо и снова нажал на спусковой крючок.
Потом он все-таки упал. От терпкого запаха дыма и крови его мутило, а в мозгу пронеслось: «Значит проиграл!» Снова громыхнул револьвер. В лицо Сванти ударил фонтан пыли, перекатившись он с трудом сел, как мог, прицелился в маячившую перед ним фигуру противника и разрядил свой шестизарядник.
Тут же мимо его липа просвистела пуля. Вытряхнув пустые гильзы из револьвера, ковбой начал неуклюже подниматься. Но ноги подкосились, и он снова рухнул лицом вниз. И как раз во время, очередная пуля прошла над его головой. Следующий выстрел Таггарт сделал из положения лежа, перекатился и снова стал вставать. На сей раз ему это удалось.
По лицу его текла кровь, и он ощущал ее вкус во рту, руки отяжелели, а по всему телу разливалась непонятная слабость. Держа кольт наготове, он настороженно оглядывался по сторонам, высматривая Шойера, и никак не мог найти его. Мириам рыдая что-то кричала сквозь слезы, хватала его за руку, а он все пытался оттолкнуть ее, боясь за нее.
Тут он наконец увидел Шойера. Охотник за людьми лежал, распластавшись в пыли. Сделав невероятное усилие, Таггарт поднял револьвер.
— Не стреляй! — крикнул Старк. — Он мертв.
— Кто его убил? — разозлился Сванти. — Он мой… я должен…
И тут в его ушах застучали барабаны, а голову наполнила свинцовая тяжесть, в глазах потемнело. Сознание покидало его. Но, падая, он еще услышал слова Адама:
— Успокойся, парень, ты его прикончил. Отлично сработано, дружище.
Сванти почувствовал, как его подхватили чьи-то руки, услышал негромкое всхлипывание рядом, на нем то ли расстегивали, то ли раздирали рубашку на груди, а еще кто-то разорвал штанину. Ему страшно хотелось, чтобы они все убрались и оставили его в покое. Помимо всего прочего это были его последние штаны.
Вдруг он услышал свой собственный голос:
— Адам, я хочу попросить у тебя руки твоей сестры, — и тут же отключился. Он не мог сказать, сколько времени был без сознания, но когда открыл глаза, обнаружил, что лежит на столе в большой комнате, а все остальные собрались вокруг него.
— Я задал вопрос, — упрямо произнес он.
— А я ответила, — сквозь слезы произнесла Мириам, — я согласна выйти за тебя замуж.
— Это мужской разговор, — возразил Таггарт. — Я спрашивал не тебя, а твоего брата.