Тахана мерказит [Главный автовокзал]

Каледин Сергей Евгеньевич

Ирина Васильевна достала сумочки дымчатые очки на золотой цепочке, пригляделась к свату. Лежал Петр Иванович бескровно. Она выбрала яиц которое почище, отшелушила соломинку, расковыряла макушку и выпила.

– Курям кинь! – крикнул с бревна мужик в ушанке.

Ирина Васильевна послушно бросила скорлупу петуху под ноги и, обернувшись к ханыге, кивнула в сторону свата.

– Живой?

– Вчера освежались, – ответил тот и, помолчав, должил странно: – Просыпаюсь – ничего не слышу, посмотрю – ничего не вижу… Вот братан галифе подарил. Из милиции. Говорит, носи, Евгений, менты не загребут. Слушай, у меня комбикорм для курей

кончился, давай на твоей машине в Глухово сгоняем, а? Пока он спит.

Ирина Васильевна не удивилась.

– У тебя ноги есть? – ласково спросила она своим знаменитым на весь мир контральто. – Ходить умеешь?

Мужик безропотно снялся с бревна и, придерживая рукой галифе, поплелся прочь.

Ирина Васильевна поддернула на коленях тесные джинсы, склонилась над распростертым родственником и пропела ему в ухо: – Вставать пора! Именинник! Царство небесное проспишь!

Петр Иванович зашевелился, оторвал голову от земли: – Не понял. – И снова уронил лицо в стружку.

Ирина Васильевна мотанула вокруг шеи длинные концы шарфа и направилась к «Мерседесу».

Сват между тем поднялся. Провел расщеперенными ладонями по распавшейся густой волосне и – порядок; какой тебе пьяница-пенсионер; спортсмен на параде пятидесятых годов. Одну за другой он принялся подымать с земли пустые бутылки – смотрел их на свет, переворачивал и снова кидал на землю. Гостью он не видел.

– Было, – убеждал он себя густым басом. – У, Женька, паразит!.. Забью, как муху на стекле!..

– С днем рождения, Петр Иванович! – укрощая голос, все равно раскатисто приветствовала свата Ирина Васильевна.

Петр Иванович мотанул похмельной головой, пытаясь стряхнуть наваждение: к нему направлялась Ирина Васильевна Мерцалова, держа на плече большую картонную коробку.

– Помоги, – она протянула коробку свату… – Дары-подарки.

Петр Иванович озадаченно напрягся.

– Ты как тут оказалась? Ничего не случилось? Сразу говори непосредственно.

– Все в порядке. Все живы-здоровы, просто в гости к тебе. Поздравить с днем рождения.

Петр Иванович поставил глухо звякнувшую нутри коробку на дверцу «Севера-6», силясь осмыслить ситуацию. Да, она, Мерцалова Ирина Васильевна, собственной персоной… Надо же! Года полтора морду воротила, не только зрить, слышать не хотела ни о каком Игоре, тем более Петре Ивановиче. Но и Наташка, даром что на вид фитюлька, с норовом девка оказалась. Год скрипела-терпела материно выкобенивание, а потом уперлась, и ни в какую. Это, мол, моя судьба теперь. И муж, и тесть, а для Машки он вдобавок еще и дед. Не принимаешь всех – нас с Машкой не принимаешь… Смирилась Ирина Васильевна – никуда не денешься, дочь дороже. Да и то то сказать; за год Машка так к новому деду прикипела водой не разольешь. Ну, и он к ней, старый дурак, сотвестственно. Больно уж ласковая девчонка оказалась. «Деда», – все, – «деда»… Каково родной бабке слышать такое на каждом слове? Познакомились, встретились, Раз, два… А там как-то само покатилось-поехало. Сроднились непосредственно, сами как не заметили. Своя баба оказалась Ирина Васильевна, несмотря что знаменитость, по всему миру песни распевает. Но чтоб вот так – сама, сюда к нему, на участок, – такого еще не случалось. Петр Иванович был озадачен, даже чуток растерян.

А Ирина Васильевна, словно не замечая растерянности свата, собирала уже стаканы, споласкивала их под рукомойником, ставила обратно на дверцу холодильника

и безмятежно вела свой рассказ:

– …Мотаюсь с раннего утра. Сперва в консерваторию потом в т…

Петр Иванович выкопал – под ног чинарик и безуспешно пытался его запалить.

– …в театре устроила разнос, так, для острастки, профилактически. Совсем распустились. Трудовой коллектив, трудовой коллектив!.. Я вам покажу трудовой коллектив! Демократы вшивые! Ишь ты, забастовкой они грозятся!.. Я говорю директору: забастовку объявят – в шею гони!.. Что ты никак не прикуришь? Спичку ближе поднеси. – Она надела дымчатые очки. И сразу помолодела. – Без очков красивше, – отметил Петр Иванович хотя и постарше чуток. Ресницы-то у тебя! По очкам нутри шоркают. Не приклеенные?

Ирина Васильевна засмеялась, сняла очки.

– Подергай,

– И так вижу, – кивнул Петр Иванович. – И зубы тоже хорошие, – добавил он одобрительно. – Как у Борисовны. У Пугачевой.

– Сказал! – Ирина Васильевна обиженно дернула головой, свернутая в пучок коса упала на плечо. – Алка-то какого года? Да и у нее, небось, искусственные. Она ж косметических лечебниц не вылезает. То жир снимать, то еще чего. Молоденького себе завела!..

– Васильевна-а! – пробасил Петр Иванович. – Аллу Борисовну не замай. Я ее уважаю.

– Виски, джин, пиво… – хмуровато перечисляла Ирина Васильевна, выставляя дары на крышку холодильника. Похоже, сильно задело ее сравнение с Пугачевой. Достала коробки стеклянную банку, протянула хозяину. Петр Иванович подозрительно оглядел ее, поморщился.

– Это что за гады?

– Креветки очищенные, не смертельно. К пиву. Да сядь ты, не суетись.

– Ирина Васильевна потянула свата за карман брюк. – Ты ж именинник.

– Какие тут именины! Стройка вконец зае… Ладно, – отрезал Петр Иванович. – Гулять так гулять! – И свернул у джина крышку. – Будешь?

– Немножко, я за рулем… Ну, ты уж совсем, будто корвалол льешь – сорок капель… Вот та-ак. Не зовет сват, думаю, надо самой нагрянуть. За три года ни разу не пригласил!..

Петр Иванович промолчал. «Не пригласил!..» – хитра баба.

– Поехали, – Петр Иванович поднял стакан. – За все хорошее… Легко пошла, мягонькая, словно мышка… Как Там молодые-то, бываешь у них? Или, может, Игорь опять Чего… не в строчку? – не удержал-таки себя Петр Иванович, уколол.

– Оставь, Петя, проехали уже, – с досадой махнула рукой Ирина Васильевна. Но, помолчав, тоже не удержалось: – Конечно, я-то хотела, чтоб кто-нибудь наших – театр, музыка, балет…:; – У тебя уже один балет дома был, – проворчал Петр Иванович. – Завели дома пидора, как хорошо! А нормальный мужик, значит, врач, уже не подходит, не в строчку?

– Да подходит, подходит! Не заводись, сказала же. Сам знаешь – хороший парень, зря нос воротила. Прнаю. Нет, честно, Петь! Я даже не ожидала. И Наташка другая стала, не узнать. Это она ведь меня сегодня к тебе отправила. Поезжай, говорит, у деда сегодня день рождения, а он на даче застрял. Сюда, видно, не приедет. Проведай хоть, поздравь, приятно деду будет… А, Петь! Или, может, я не ко времени? – Ирина Васильевна засмеялась, довольная.

Петр Иванович встал, освежил стаканы.

– Ну, ладно, – проговорил он растроганно. – Поехали, За сказанное!.. За тебя, за молодых! – Он выпил, постоял несколько секунд с закрытыми глазами. Поправился непосредственно. – Ты чего ж на «Мерсе»? По нашим дорогам – джип в самый раз…