Таинственная четверка
Шрифт:
– А вы с его мнением не согласны?
Краско усмехнулся и покачал головой:
– Понятия не имею, что произошло с Изольдой, но моя дочь утонула. Это чудовищно, это… но такое случается. К сожалению, каждый год кто-то из детей гибнет. Всегда думаешь, что тебя это не коснется… Я запрещал Ире ходить к реке, но разве дети слушают родителей? Мы с женой оплакиваем дочь. Слава богу, у нас есть для кого и для чего жить… А все эти спекуляции вокруг ее имени…
– Спекуляции?
– Ненужные слухи. И досужие
– Не очень понимаю, как это связано с нами.
– Хорошо, объясню. Ваши люди появляются в поселке, задают вопросы… Я заплачу вам в два раза больше Ключникова, если вы ему откажете. Поверьте, душевное состояние жены и мое собственное мне куда дороже.
– Не сомневаюсь. Для вашей семьи сейчас трудный период. Я слышал, к собственному горю добавились неприятности подруги, из-за которых ваша жена так сильно переживает.
– Какой подруги? Стрешневой? Они не подруги. Болтаются иногда вместе в этом своем женском клубе.
– Я не Стрешневу имел в виду. Должно быть, вы не всех ее подруг знаете.
– Что за чушь? У моей жены нет никаких подруг. По крайней мере, когда мы с ней познакомились, точно не было. Свидетельницей на свадьбу она пригласила коллегу, с которой общалась исключительно на работе. Мы живем в поселке пятнадцать лет, и все ее так называемые подруги – это матери подруг Иры. Моя жена занята детьми и домом…
«Что-то он очень нервничает», – успела подумать я, а он спросил гневно:
– Кто вам все это наговорил?
– Что плохого в том, что у вашей жены есть подруга, за которую она переживает? – вмешалась я.
– В том-то и дело, что у жены нет подруг, – ответил он. – Кто бы и что бы вам ни наболтал по этому поводу. Это, кстати, показатель того, что сейчас происходит. На мою дочь вылили ушат грязи и выльют еще…
– Что вы имеете в виду?
– Якобы связь дочери с этим Игорем…
– Разве они не дружили?
– Хорошо, они иногда виделись. Ну и что? Моей дочери было всего четырнадцать, она добрая, воспитанная девочка.
– Разве кто-то в этом сомневается?
– Вы же знаете, что обнаружили в доме Ситникова? Я не о трупе этого парня… какие-то дурацкие обряды, трупы кошек и собак. Если этим занимался Игорь, получается, моя дочь могла быть причастна… Я только хочу оградить жену от всего этого.
– Сожалею, но у нас договор с господином Ключниковым.
– Я же сказал, что готов заплатить вдвое больше. Этого что, мало?
– Мы дорожим своей репутацией, господин Краско. Это первое. И второе: независимо от того, как погибла ваша дочь, следствие неизбежно, раз уж в деле появился труп. Не мы, так полиция будет задавать вопросы. В общем, поберегите деньги.
– Вот пускай они и занимаются Светловым, оставив мою дочь в покое.
– Сомневаюсь, что это возможно. Мы не договоримся
– Ни черта вы не сожалеете…
Краско вскочил и бросился к двери.
– Любопытно, – произнес Бергман после довольно продолжительной паузы.
– Возможно, он действительно не хочет разговоров о дочери. Ее уже нет, и образ должен быть чистым и незапятнанным.
– Он знает, что труп в доме – это Светлов.
– Мы тоже знаем. Не только у тебя есть полезные знакомства.
– А если его беспокоит другое? У девочки был любовник, но Гоша ли это?
– Ты что, думаешь, Краско спал с собственной дочерью? И боится, что теперь это вылезет наружу?
– Очень заманчиво принять такую версию, заодно обвинив его в убийстве Иры, а потом и Гоши. Почему нет? Девочка могла пригрозить все рассказать матери. Он утопил ее и сделал все, чтобы убийство приняли за самоубийство. Но Ира успела рассказать о подлеце-папаше Гоше, и тот оказался в петле.
– Он не похож на мужа, который боится гнева жены. Типичный самодур, который считает, что место жены на кухне.
– Ты еще спальню забыла.
– Ага. С такими, как он, одно удовольствие заниматься любовью.
– Откуда тебе знать? – усмехнулся Бергман.
– У меня развито воображение. Ты прав, версия действительно заманчивая. И объясняет почти все, в том числе нападение на Изольду. Ей Ира тоже могла об отце рассказать. Но кое-что смущает: о подруге жены он не врал.
– То есть у Нины Краско нет подруги, у которой проблемы с коллекторами?
– Или он о ней ничего не знает. А это значит…
– …что историю с подругой она выдумала?
– Зачем?
– Затем, чтобы мы оставили ее в покое, разумеется. Но если подруги нет, то кто та женщина, которой она помогает скрываться?
Бергман достал мобильный и набрал номер. Звонил, как оказалось, Димке.
– Ты нам нужен здесь. Банкоматами пусть Воин занимается.
Через час Димка сидел за компьютером в кабинете Бергмана, а вскоре появились первые сведения.
– Краско Нина Михайловна, в девичестве Матвеева. Мать – Матвеева Полина Юрьевна, отец – Матвеев Михаил Петрович. Старшая дочь Вера родилась тремя годами раньше Нины. Это вам подойдет?
– Она выдает родную сестру за подругу? – не поняла я. – А смысл?
– Что есть на эту Веру? – ворчливо спросил Бергман.
Димка вновь застучал по клавишам. Максимильян замер возле окна, а я пила чай, принесенный Лионеллой, про который все, похоже, забыли.
– Ну вот. Матвеева Вера Михайловна, зарегистрирована в Челябинске. Замужем, судя по фамилии, не была, детей не имеет. Так быстро накопать что-то еще я не смогу. Кстати, эта фамилия совсем недавно мне уже встречалась, но речь точно шла не о Нине и ее сестре… Вспоминай теперь, где я на них наткнулся.