Таинственная любовница
Шрифт:
— Я, увы, не вращаюсь в ваших кругах, сэр, — ответила я, понимая, что он не злится на меня, а его скорее забавляют мои ответы.
— Похоже на то, что мне очень жаль.
— Отец, вам нравится мое платье? — спросила Теодосия.
— Очень красивое. Голубое, да?
— Да, отец.
Он повернулся ко мне.
— А вот ваше бальное платье, какого оно было бы цвета?
— Оно было бы зеленым, отец, — ответила Теодосия. — Этот цвет всегда был любимым цветом Джудит.
— Говорят, он несчастливый, — заметил сэр Ральф. — Или это
— Не в отношении цветов, — сказала я. — Но я могу быть суеверна в чем-то другом.
— Не нужно думать, что вам не везет, — сказал он, — иначе, и правда, не повезет.
Потом он вышел, и подбородок его все еще двигался, словно от сдерживаемого смеха.
Теодосия смотрела на меня, удивленно подняв брови.
— А зачем отец приходил сюда?
— Тебе лучше знать его привычки.
— Думаю, он тоже взволнован предстоящим балом. Джудит, мисс Грэй говорила, что ты читаешь книги — и некоторые из них написаны сэром Эдвардом Трэверсом. Ты, должно быть, много чего знаешь по археологии.
— Достаточно, чтобы понимать, что я ничего не знаю. У нас обеих были довольно отрывочные сведения об этом предмете. Кое-что нам рассказывал Эван Коллум…
— Да, — согласилась она. — Но хотелось бы узнать больше, — она оживилась. — Я собираюсь приступить к чтению. Ты должна сказать мне, что именно ты читала.
Конечно, я поняла. Ей хочется общаться с Тибальтом на его уровне.
Приглашения были разосланы. Я составила список гостей и отмечала, когда приходили сообщения о том, что приглашение принято. Я помогала с выбором цветов, которые нужно доставить из теплиц, чтобы украсить бальный зал, потому что стоял октябрь, и в садах едва ли нашлось бы достаточно цветов. Я составила программу танцев и выбрала розово-голубые карандаши и шелковые ленточки, к которым они будут прикреплены. Впервые леди Бодриан казалась довольной, и я знала, что причина в том, что она хотела, чтобы я знала, сколько треволнений связано с выводом в высший свет юной леди из хорошей семьи. Она, вероятно, заметила, что временами я бывала грустной, и это приводило ее в отличное расположение духа. Иногда мне хотелось крикнуть ей: «Мне нет дела до ваших увеселений! Моя грусть не имеет с этим ничего общего!»
Когда у меня выдавался час-другой свободного времени, я ходила в Радужный. Доркас и Элисон всегда суетились вокруг меня; пытались подбодрить оладьями, которые я с жадностью поглощала в детстве. Им хотелось узнать как можно больше о предстоящем бале.
— Как досадно, что они тебя не пригласили, Джудит, — сказала Доркас.
— С какой стати? Наемных работников не приглашают на семейные балы.
— Но в твоем случае все иначе. Ты же с ними вместе училась.
— Это, как сказала бы тебе леди Бодриан, то, за что следует быть благодарной, но при этом не забывать, кто есть кто.
— О Джудит, неужели все действительно невыносимо?
— Ну, по правде говоря, она настолько неприятная, что мне даже нравится с ней сражаться. Кроме того, она настолько глупа, что я могу говорить ей колкости, о которых она даже не подозревает.
— Если все настолько плохо, тебе следует уйти.
— Мне могут предложить это сделать. Должна вас предупредить, что жду увольнения каждый божий день.
— Ну не переживай. Мы сможем прожить здесь все вместе. И ты довольно быстро найдешь себе место, я в этом уверена.
Иногда говорили о том, что происходит в деревне. Они обе довольно много делали для церкви. Занимаясь этим всю жизнь, они прекрасно справлялись с такой работой. Сабина не очень практична, — вздыхали они. И хотя она могла заговорить кого угодно, от жены священника требуется нечто большее. Что же касается Оливера, он был вполне компетентен.
Я напомнила им, что прежде они говорили, что он тянул на своих плечах весь приход, пока был жив их отец. Это правда, неохотно соглашались тетушки. Я знала, что они до сих пор не могли простить Оливеру того, что он женился не на мне. Еще труднее им было простить Сабине то, что он предпочел ее.
Мысль о том, что они есть в моей жизни, служила мне утешением.
Состоялось множество встреч между обитателями Кеверол-Корт и Гиза-Хаус. Поскольку сэр Ральф был нездоров, Тибальт с отцом часто навещали его. Они обсуждали детали экспедиции. Я беззастенчиво старалась появляться именно там, где могла их увидеть. Теперь даже сэр Эдвард узнавал меня и одаривал своей рассеянной улыбкой.
Тибальт часто останавливался обменяться со мной парой слов. Обычно он спрашивал о том, что я читаю. Мне очень хотелось услышать от него об экспедиции, но, конечно, я не могла расспрашивать об этом.
За два дня до бала произошло невероятное событие. Выйдя из покоев леди Бодриан, я собиралась отправиться на свою обычную прогулку. В коридоре мы столкнулись с Теодосией. Она выглядела взволнованной.
— Здравствуй, Джудит, — сказала она с воодушевлением в голосе. — Наконец-то!
— Ты что, ждала меня? — спросила я.
— Да, мне нужно кое-что сказать тебе.
Сердце бешено застучало. Настроение резко испортилось. «Вот оно! — подумала я. — Тибальт сделал ей предложение. И на балу объявят об их помолвке».
Она взяла меня под руку.
— Идем в твою комнату. Ни за что не догадаешься, что тебя ждет!
«Я этого не вынесу, — продолжала я свой мысленный монолог. — Столько раз представляла это себе, но все равно не вынесу! Пойду, предупрежу Доркас и Элисон, а потом найду место где-то далеко и больше никогда никого из них не увижу».
— Я знаю… — запинаясь, пробормотала я, — ты… помолвлена.
Она замерла и густо покраснела. Я поняла, хоть это и не было тем самым сюрпризом, который она мне сейчас приготовила, но это произойдет очень скоро.