Таинственное путешествие Томека
Шрифт:
– Время не ждет, давайте говорить о деле, – сказал Смуга, когда они опять уселись друг против друга. Какие у тебя планы, Томек?
– Я хочу обезвредить штабс-капитана, – ответил Томек. – Если мне посчастливится, Голосов на несколько недель выйдет из строя и не сможет нам вредить. А мы за это время доберемся до лагеря, схватим Павлова и отправимся прямо к Алдану.
– Нет сомнения, что если нам удастся обезвредить Голосова, мы выиграем довольно много времени, – согласился Смуга. – Поэтому мы не можем согласиться лишь на обмен выстрелами, что может ни к чему не привести. Боцман, идемте к секундантам Голосова. Томек, у тебя не дрогнет рука, когда ты будешь целиться в человека. Помни, речь идет о жизни и смерти всех нас!
– Не бойтесь за меня, пожалуйста, – твердо ответил Томек.
Смуга и боцман вышли из комнаты. Томек остался один. Только теперь он отдал себе отчет в ответственности, которую возложил на свои плечи. «Целься низко, прямо в живот...» – припомнил Томек слова боцмана. Подумав о возможном убийстве, Томек вздрогнул... Правда, Голосов, желая выслужиться, преследовал ссыльных и пакостил им как только мог, но все же он мог считать, что исполняет свой долг.
«Можно ли убить человека только за то, что он опасен для нас?» – размышлял Томек. Ему казалось, что перед ним предстал отец. Он видел его серьезное, сосредоточенное лицо. Нет, нет, отец воспротивился бы убийству штабс-капитана! Он, наверное, сказал бы, что такой поступок граничит с предательством и трусостью! По всей вероятности, отец и так не похвалит их за кровавую битву с хунхузами. Томек пытался убедить себя, что хунхузы – это злые, жестокие люди, которые принесли множество вреда спокойным жителям. Несмотря на это, он не мог полностью заглушить голос совести.
«Нет, я не должен убивать Голосова, – решил он. – Если я преодолею собственный страх, мне наверное удастся на время его обезвредить».
Желая отвлечь себя от неприятных раздумий, он обратился мысленно к... Салли. Сколько же прошло времени с тех пор, как он видел ее в последний раз! Что она делает, думает ли о нем, тоскует ли так, как он? Легкая улыбка появилась на лице юноши. Он вспомнил пережитые вместе с Салли приключения в Австралии и в Аризоне, прогулки в Лондоне.
«Как же долго я ее не видел», – прошептал он. – «Это мой настоящий друг!»
Однако мысли его упорно возвращались к событиям сегодняшнего вечера. Наташа... это она хотела убить Голосова, чтобы помочь освободить Збышека. Она подсказала мысль вызвать штабс-капитана на дуэль!
«Так вот они какие, эти революционеры: бесстрашные люди, решившиеся на все. Если Наташа полюбила Збышека, значит, и он теперь стал великолепным парнем!»
Думы Томека были прерваны приходом друзей. Они были серьезны и с трудом скрывали тревогу.
– Мы разработали условия. Голосов согласился стреляться. Каждый из вас имеет право сделать лишь один выстрел, – сообщил Смуга. – Дистанция – двенадцать шагов. Дуэль назначена через несколько минут. Слуги уже выносят мебель из бильярдного зала.
– Значит, дуэль состоится сегодняшней ночью?! Впервые слышу о чем-либо подобном, – удивился Томек.
– Дело в том, что Голосов весьма уверен в себе, – сказал боцман. – Он заявил секундантам, что не намерен портить себе настроение из-за какой-то глупости. Поэтому дуэль должна состояться сейчас же, или ее вообще не будет.
– Видимо, он предполагал, что запугает нас этим, – добавил Смуга.
– Раз так, я готов! – заявил Томек, поднимаясь с кресла.
– У нас есть еще несколько минут времени, доктор послал за инструментами и бинтами, – сказал Смуга. – Послушай, Томек, будь осторожен. Помни, что выстрел из пистолета не очень меток. Ствол гладкий, не нарезной... лучше всего целиться низко, и надо крепко держать рукоятку. Тогда не подбросит руку вверх!
– Я об этом помню, дядя, – ответил Томек. – Как-то боцман подарил мне ко дню моего рождения пару пистолетов, из которых я часто стрелял.
– На дистанции шести шагов он гасит свечу, – хвастливо уверял моряк. – Моя школа, ничего не скажешь.
– Послушай Томек, Тухольский шепнул мне, чтобы мы были осторожны с противником, – снова отозвался Смуга. – Говорят, он меткий стрелок.
– Как будет происходить дуэль? – спросил Томек.
– Вы станете на расстоянии двенадцати шагов друг от друга, повернувшись спинами. По сигналу «готов» вы поворачиваетесь лицом, и любой из вас стреляет тогда, когда хочет. У тебя твердая рука и меткий глаз. Советую стрелять сразу же, как только повернешься.
– Хорошо, дядя, – сказал Томек, храбрясь, потому что в его сердце стала закрадываться тревога.
Томек прекрасно отдавал себе отчет в том, что теперь вся судьба экспедиции зависит только от него. Он знал также, что оба друга тщательно скрывают от него свои опасения. Он ежеминутно ловил их тревожные, озабоченные взгляды.
Кто-то постучал в дверь. Вошел Тухольский.
– Все готово, – заявил он.
– Тогда пойдем, мы тоже готовы, – ответил Смуга.
Он взял Томека под руку. Вскоре они очутились в бильярдном зале. Томек почувствовал красноречивое пожатие руки друга.
– Я буду осторожен, честное слово... – шепнул Томек.
Прошло довольно много времени, пока его глаза привыкли к яркому освещению зала.
Врач, одетый в белый китель, раскладывал на столике, поставленном в сторонке, инструменты и перевязочные средства. Штабс-капитан Голосов появился в сопровождении Нашкина. Обе стороны церемонно поклонились друг другу.
– В качестве секунданта и... хозяина дома я почитаю своей обязанностью еще раз предложить решить ваше дело полюбовно, – сказал Нашкин. – Человек стреляет, а бог пули носит... Не обижая ни в чем господина Вильмовского, я думаю, что спор можно закончить искренними извинениями со стороны господина Голосова.
– Условия дуэли уже обсуждены окончательно. Я готов, – твердо ответил Томек.
– Пожалуйста, – сказал штабс-капитан Голосов. – Однако прошу перед тем соблюсти некоторую... формальность. Вы иностранец, и в случае несчастья могут произойти осложнения. Напишем заявление, что я участвую в дуэли по вашему прямому настоянию, а я подпишу, что если со мной случится что-нибудь плохое, я не буду иметь никаких претензий. Все присутствующие подпишут это заявление в качестве свидетелей.
Тухольский вопросительно посмотрел на Томека и его друзей.
– Мы не возражаем, и со своей стороны просим вручить нам один экземпляр такого заявления, – ответил Смуга.
Все присутствующие подписали заявление. Тухольский достал футляр с длинными пистолетами, и они вместе с боцманом зарядили их. Тухольский поклонился Томеку и сказал:
– Вы, как оскорбленный, имеете право первым выбрать оружие.
Томек взял в руки тяжелый пистолет. Его примеру последовал Голосов. Тухольский отсчитал шаги, а Смуга установил противников на их места.
– Можем начинать, – сказал он, ободряя взглядом Томека.