Таинственное убийство Линды Валлин
Шрифт:
— И когда это произойдет? — нетерпеливо спросил Хеннинг Валлин.
— Скоро, — уверил его Бекстрём.
— Не мог бы я воспользоваться вашим… туалетом, прежде чем мы уйдем? С послеобеденным пивом явно вышел перебор для старого констебля, — солгал он.
— Можете воспользоваться моей личной ванной комнатой, — предложил Хеннинг Валлин. — Первая дверь налево.
— По-моему, нам пора закругляться, — заметил Рогерссон, когда Бекстрём удалился стравить давление. — Как вы сами считаете, нет ли чего-то такого, о чем мы не поговорили? Что вы хотели бы добавить?
— Поймайте сумасшедшего, который сделал это, — попросил Хеннинг Валлин. — Остальное я смогу организовать сам.
— Мы работаем над этим, — заверил Рогерссон.
— А ты не слишком пьян, чтобы вести машину? — спросил Бекстрём четверть часа спустя, когда они находились на пути назад в Векшё.
— Нет, — сказал Рогерссон. — Обычно со мной не бывает такого с одного бокала пива. Кстати, я вот что хотел сказать. Я и понятия не имел, что у тебя была дочь, которую задушили.
— Ну, знаешь ли, я ведь сказал не так, — возразил Бекстрём. — Я сказал, очень близкий человек.
— Если ты подумал об Эгоне, то в любом случае не я задушил его. Он выглядел так, словно утонул. Вдобавок я не считаю, что он был золотой рыбкой.
— Я имел в виду Гуниллу, — сказал Бекстрём.
«При чем здесь, черт побери, Эгон? Зачем ему постоянно болтать о нем?»
— Какая еще Гунилла? — спросил Рогерссон раздраженно.
— Ну, та самая, ты знаешь. Дело об убийстве Гуниллы, — объяснил Бекстрём. — Ее же задушили.
— Но, черт… она ведь была проституткой, — буркнул Рогерссон.
— И при этом веселой и приятной девушкой, — заметил Бекстрём. — Я несколько раз сталкивался с ней на улице, когда она ловила клиентов и пребывала в полном здравии. Вдобавок это же сработало. Разве ты не заметил, как отец Линды приободрился, когда услышал, что мы товарищи по несчастью? У нас, кстати, в машине есть пакетики для вещдоков?
— В этом чертовом автомобиле уж точно все есть, — усмехнулся Рогерссон. — Посмотри в бардачке, — добавил он.
— Сюрприз, — констатировал Бекстрём, который уже обзавелся пластиковым пакетиком и не без труда выловил из кармана окровавленный бумажный носовой платок.
— Именно поэтому тебе понадобилось воспользоваться сортиром? — спросил Рогерссон.
— Уж точно не из-за необходимости стравить давление, — ответил Бекстрём. — Папочка выбросил его в мусорную корзину у себя в ванной комнате.
— Знаешь, Бекстрём, у тебя точно не все в порядке с головой. В один прекрасный день дьявол заберет тебя. И он лично явится за тобой, — проворчал Рогерссон и рьяно кивнул.
30
Адольфссон и фон Эссен уже ждали в кабинете Бекстрёма, когда он вернулся в здание полиции. Адольфссон даже вскочил со стула при виде вошедшего Бекстрёма. Его товарищ ограничился лишь вежливым наклоном головы и корпуса.
— Надеюсь, шеф извинит, что мы расположились здесь, — поспешил оправдаться Адольфссон. — Нам просто не хотелось отсвечивать в коридоре у всех на виду.
— Садись, Адольф, садись, все нормально, — дружелюбно сказал Бекстрём, в то время как сам опустился на стул, перевел дух и положил ноги на письменный стол.
«Этот парень пойдет черт знает как далеко», — подумал он.
Эрика Роланда Лёфгрена допросили уже в пятницу вечером, в тот самый день, когда убили Линду. Разговор с ним состоялся по телефону, и позвонила на его мобильный инспектор Анна Сандберг. Согласно протоколу, их беседа продолжалась всего десять минут. Задано было три естественных вопроса, а поскольку протокол содержал лишь квинтэссенцию всего сказанного, он состоял всего из неполных двух страниц.
— Лёфгрен сообщает, что он и Линда вместе учились в полицейской школе в Векшё, но у них не было никаких личных отношений. В тех случаях, когда они встречались вне учебного заведения, это касалось различных общественных мероприятий, а также они несколько раз сталкивались в ресторанах и в других увеселительных заведениях в Векшё…
— Лёфгрен далее сообщает, что он, конечно, не знал Линду близко, но в его представлении она была веселой и приятной девушкой, спортсменкой, хорошим товарищем, и все высоко ее ценили. Насколько ему было известно, она не имела близких отношений ни с кем из соучеников по школе полиции или из его знакомых. По словам Лёфгрена, она главным образом общалась со своими подругами…
Что касается указанного вечера в городском отеле, Лёфгрен помимо прочего сообщает следующее. Он появился там около двадцати двух часов вместе с двумя товарищами по полицейской школе и ушел оттуда примерно без четверти четыре следующим утром. Затем он пешком направился прямо домой и лег спать, поскольку обещал навестить своих родителей в их летнем домике на острове Эланд в выходные, и ему требовалось как следует выспаться, чтобы он смог проделать весь путь за рулем. Находясь в городском отеле, Лёфгрен видел там Линду, но они только поздоровались, поскольку он сидел в компании своих друзей. В заведении хватало народа, но, по словам Лёфгрена, он не заметил в тот вечер ничего особенного. В остальном он только хотел бы сказать, что его потрясло случившееся с его однокурсницей.
— Да, вот вкратце, что он сам говорит, — закончил фон Эссен и кивнул Бекстрёму.
— Есть еще дополнение к протоколу, — сообщил Адольфссон.
— Перехожу к нему. — Фон Эссен с достоинством кивнул. — Допрашивавшая его коллега Сандберг, значит, сделала дополнение к протоколу. Она пишет следующее… я цитирую… «Нижеподписавшаяся, которая сама находилась в ночном клубе городского отеля в указанное время… о чем в устной форме сообщила руководителю расследования комиссару Бенгту Олссону, в тринадцать пятнадцать сегодня… подтверждает, что Лёфгрен подходил ко мне и к моей компании в тот вечер и что он около четырех часов утра попрощался, сказав, что ему надо пойти домой и лечь спать, поскольку он собирается рано вставать на следующий день. По его словам, в выходные он намеревался навестить своих родителей в их семейном летнем домике. Я также однажды встречалась с Лёфгреном ранее, когда читала лекцию о семейном насилии в школе полиции… Инспектор Анна Сандберг».
— Что вы думаете об этом? — спросил Бекстрём и хитро посмотрел на них.
— Ну, относительно того, что он едва знал ее, к сожалению, неправда, — констатировал Адольфссон.
— Дорогой брат, — сказал фон Эссен и слегка похлопал его по руке. — Нельзя завоевать их всех, а если и проиграешь с кем-то, в любом случае все воздастся сторицей, — добавил он ободряюще.
— Адольф ведь был немного влюблен в нашу жертву, — объяснил фон Эссен. — Флиртовал с ней порой, когда она стояла на ресепшене.