Таинственное убийство Линды Валлин
Шрифт:
При условии, что речь шла о мужском свитере, на выбор имелся десяток всевозможных моделей. Но наиболее перспективным выглядел вариант с длинными рукавами и V-образным вырезом английского, ирландского, американского, итальянского, немецкого или французского производства стоимостью от двух до двенадцати тысяч крон в зависимости от фирмы. Если его купили на какой-нибудь распродаже или где-то в другом месте, кроме бутика, цена, естественно, могла оказаться меньше. Но никак не ниже тысячи, поскольку в противном случае это было бы невероятной удачей, если верить тем, с кем они разговаривали.
В Векшё и его окрестностях подобный свитер, похоже, не проходил через прилавки магазинов. Ни один из них не имел мужского свитера такого типа в своем ассортименте в течение последних лет. Все, чем они торговали и сейчас, и ранее, сводилось к нескольким женским фасонам, но ни одна из этих вещей, судя по накладным и прочим документам, не обладала нужным цветом. Оставались два десятка шведских бутиков и универмагов, которые почти все находились в Стокгольме, Гетеборге или Мальмё. Был еще вариант покупки свитера за границей. Тоже крайне интересный, по мнению тех, кого они спрашивали, и даже предпочтительный при мысли о цене. Ведь там и спрос, и предложение были значительно выше, чем в Швеции. Но и тут им не удалось существенно продвинуться.
Оставалась возможность, что его украли. С помощью полицейских компьютеров девушки прошлись по спискам всех краж эксклюзивной одежды, затронувших импортеров, оптовиков, склады, универмаги и бутики в Южной Швеции за последние годы. Потом перешли к обычным кражам из квартир и других мест у частных лиц. И нигде не обнаружили никакого голубого свитера из кашемира.
— К сожалению, судя по всему, здесь мы дальше никуда не придем, — подвела итог одна из двух работавших по текстильному следу девиц, когда она и ее коллега отчитывались перед Бекстрёмом.
— Ничего страшного, — сказал Бекстрём и улыбнулся добродушно. — Главное ведь, вы получили удовлетворение, занимаясь всем этим.
«У баб совсем нет чувства юмора, и эти не исключение, — подумал Бекстрём, когда дамочки оставили его комнату минуту спустя. — Самое время для первого за выходные бокала пива».
Он посмотрел на часы. Они показывали уже почти три. Дело происходило в пятницу, и уже пришло время найти себе иное занятие. Но подобное явно не касалось придурка Олссона, который внезапно появился у него в дверях и захотел переговорить.
— У тебя найдется пара минут, Бекстрём? — спросил он.
— Естественно. — Бекстрём улыбнулся дружелюбно. — До вечера ведь еще далеко.
Олссон явно провел бы полночи, обсуждая их добровольную сдачу проб ДНК, если бы Бекстрём не тормознул его на ранней стадии. У Олссона кошки скребли на душе, и комиссар полиции лена также разделял его беспокойство. Поэтому с целью успокоить шефа он решил пообщаться со своими ключевыми сотрудниками и узнать их мнение об этом деле.
— Мы уже охватили уже почти семьсот человек на сегодняшний день, — озвучил Олссон как раз перед этим полученную точную цифру от Торена.
— Да, все идет по-настоящему хорошо, — согласился Бекстрём с энтузиазмом. — Скоро чертов подонок попадется. И мы возьмем его.
«Да пошел ты, чертов трус».
— В принципе ты наверняка прав, — сказал Олссон, которому, судя по его виду, однако, не слишком понравились слова собеседника. — Проблема ведь в том, что и канцлер, и омбудсмен юстиции взялись за нас. Газетная писанина меня особенно не волнует, но я все равно постарался учесть критику.
— Да, ты же у нас руководитель расследования, — подчеркнул Бекстрём довольно.
— Что ты имеешь в виду? — Олссон подозрительно на него посмотрел.
— Ну, это же ты оказываешься по уши в дерьме, если они начинают травить кого-то, а подобное не сахар, — сказал Бекстрём и улыбнулся своей самой нежной улыбкой.
— Да, но сейчас в первую очередь не это заставило меня принять решение, что, по крайней мере, пока нам надо изменить направленность нашей работы, — возразил Олссон нервно.
— А как же тогда быть с наращиванием темпа и сохранением максимальной объективности? — поинтересовался Бекстрём с невинной миной.
— Естественно, я думал над этим, да будет тебе известно, Бекстрём, но у меня одновременно создалось впечатление, что разыскная работа начинает приобретать, скажем так, более четкие очертания, — объяснил Олссон.
— То есть ты оставил мысль охватить сбором проб ДНК весь город, — констатировал Бекстрём добродушно. — Это я могу ведь…
— Я подумал о нашем автомобильном следе, — перебил его Олссон. — Пожалуй, нам стоит на время прекратить сбор генетического материала и взамен попытаться отследить его до конца.
— Ты имеешь в виду столетнюю старуху, которая забыла, когда она родилась, — уточнил Бекстрём.
— Девяностодвухлетнюю, — уточнил Олссон. — Пожалуй, не именно ее, но мы ведь пока не закончили поквартирный обход в Хёгсторпе. Опять же Энокссон и его товарищи всегда в состоянии подкинуть нам те или иные факты, когда разберутся со своими делами. Что ты думаешь об этом, Бекстрём?
— Я считаю, нам стоит натравить Сальскую банду на бабку, — сказал Бекстрём и ухмыльнулся.
— Сальскую банду? — спросил Олссон. — Сейчас, боюсь, я не понимаю…
— Серьезных ребят, они еще действовали в Бергслагене в тридцатых годах, — сказал Бекстрём. Он приобретал все свои якобы книжные знания из ежегодных хроник деятельности криминальной полиции. Единственные книги, которые он читал, были те, где его самого упоминали в довольно льстивых выражениях при описании тех случаев, которые кое-кто из недалеких коллег Бекстрёма считал необходимым выставить на обозрение широкой публики. Кроме того, эти книги доставались ему бесплатно, поскольку он обычно исхитрялся умыкнуть их на работе.