Таинственное
Шрифт:
День прошел незаметно, после уроков я вернулась домой. На кухне сидела Джейн, она медленно ела и явно была чем-то недовольна.
– Что там у тебя случилось?
– Да ничего, просто все достало…
Я не пыталась выяснить ее проблему, поскольку она все равно не сказала бы мне правду. Я приняла теплый душ, и сразу стало легче.
Сидя в своей комнате, я пыталась дозвониться Питу. В «Фейсбуке» было два сообщения и три запроса в друзья, от совсем незнакомых мне людей. Посмотрев в окно на таинственный и холодный дом Томасов, я подумала: «Джек, кто ты? И где ты сейчас?».
Войдя в дом, я снова встретила тишину. Вокруг не было ни одной живой души; дом как был пустым, так и остался, – только крысы везде. Я стояла совсем одна посреди огромного заброшенного дома. С тяжестью в душе я ушла.
Сев за стол, за которым я делала уроки, открыла ноутбук, смотрела на пустой монитор и думала. У моего отца есть какой-то секрет: он был категорически против того, чтобы я ходила в дом Томасов. Джек тоже имеет свой секрет и никак не хочет рассказывать. Днем он где-то таинственно пропадает. И бабуля говорила мне, что там давно никто не живет.
Подумав несколько минут, я набрала в Интернете «город Амотивилль, дом 222» – это был дом Джека Томаса. Пройдя по первой же ссылке, я обнаружила ужасную статью про соседский дом; на фотографиях был сам особняк и какие-то незнакомые люди. Что самое страшное, там писалось про несчастный случай с молодым талантливым художником, а после его смерти мать скончалась от тоски по сыну. Отец топил свое горе в бутылке и тоже вскоре скончался от алкоголя. Дом так и остался пустовать, одинокий и такой холодный после эти событий. Ниже было фото молодого художника, который умер внезапно. В этот момент мой мир рухнул, сердце на секунду остановилось, а в душе открылась огромная кровоточащая рана.
На фото бы мой сосед. Джек Томас родился первого августа тысяча девятьсот шестьдесят шестого года и был убит первого марта тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. В моих глазах потемнело, на какую-то минуту я просто отключилась и не отводила глаз от фотографии. Тот самый парень, к которому я приходила пару ночей подряд и говорила с ним! Я не знала, что делать, впервые у меня был такой ступор. Я ходила по комнате из угла в угол, грызя ногти, в голове были только одна мысль: Джек Томас – призрак! Теперь я поняла, вот почему его днем не было видно, – он призрак и не хотел говорить об этом! Отец наверняка тоже знал про Джека, поэтому и не хотел, чтобы я ходила в соседский дом.
Я хотела получить от Джека ответы на все свои вопросы. Солнце уже садилось, алел закат. Я знала, что ночью Джек появится дома. Одевшись потеплее, я снова направилась к дому напротив.
Зайдя потихоньку внутрь особняка, я смотрела на него уже не так, как прежде: я знала всю ужасную историю этого таинственного дома, новым взглядом смотрела на картины, которые рисовал Джек. Они мне были уже не так симпатичны, как раньше. Сев на пол возле окна, я смотрела, как садится осеннее солнце и уходит алый закат.
Я смотрела только в одно место – на картину, которую Джек рисовал вчера ночью, про ангелов и демонов. Наверное, после того, что я узнала, я бы сейчас поверила во все, что угодно. Если есть призраки, значит, должны быть и ангелы, и демоны.
Последний луч солнца ушел из комнаты Джека, настали сумерки, и из-за скрипучей двери вышел Джек. Он смотрел на меня испуганными глазами и был немножко растерян, шаг за шагом подошел ко мне и виновато сказал:
– Прости… Прости за то, что не мог тебе сказать, кто я.
– Днем тебя никогда не видно, ты появляешься только после захода солнца, ты не ешь, не спишь, не чувствуешь боли, проходишь сквозь стену, с рассветом ты исчезаешь в никуда. Одним словом, ты призрак. А точнее, просто сгусток воздуха, – сказала я со слезами на глазах – мне никак не верилось, что я столько раз с ним общалась и даже не догадывалась, кто он. Я улыбнулась.
– Ты совсем не такой страшный призрак, как пишут в книгах. Да и не такой, как показывают в фильмах. Ты живой, причем с телом и биением сердца, – сказала я удивленно. Он опустил голову и смотрел вниз.
– Так ты правда призрак? Почему я сразу не догадалась!
Парень взглянул на меня виновато, удивительным казалось то, что мне не было страшно: я стояла рядом с призраком, но в его глазах я видела дальнейшую свою жизнь, и она была рядом с ним.
– Я не мог тебе сказать, потому что за мной всегда наблюдают свыше.
Я смотрела на него, и рядом с ним рана у меня на душе затягивалась. Он был не такой, как все, он был другим, и мне это нравилось. В ответ я ничего сказала, подошла еще ближе к нему и протянула руку, чтобы пощупать, – удивительно, но он был из плоти и крови и даже теплый. Я прижалась к его груди, чтобы услышать биение сердца – оно стучало быстро и сильно, словно хотело жить в нашем мире, а не в другом. Я посмотрела в его карие глаза, в которых было можно утонуть, – там была жизнь. Это не тот призрак, который пугает или даже убивает людей, он был добрый и хороший, он был как все люди, только лучше.
– Не стоить извиняться, Джек, я знаю, что с тобой случилось. И это ужасно. Поверь, я понимаю, почему ты мне не хотел говорить…
– Адель! Это ради твоей безопасности! Ты не представляешь, во что ты сейчас впуталась, узнав про меня.
– Я не хочу ничего знать! Но сейчас уже все изменилось… А раньше я и представить не могла, кто ты.
Джек смотрел на меня печальными глазами. Я не сдержалась и быстро, импульсивно обняла его – он был очень теплый, только одежда на нем пахла старьем. Мне еще никогда так не было хорошо, как в его объятиях. Я ощущала легкость на душе и спокойствие от того, что он был рядом.
– Адель, не надо, может случиться непоправимое, – тихо сказал он мне на ухо, но меня это мало волновало: я была рада, что Джек возле меня, несмотря ни на что.
– Молчи, просто молчи, – шепнула я ему…
Мы проговорили с ним долго и подробно обо всем.
– Почему ты не обрел душевный покой и являешься сюда каждую ночь? – негромко спросила я его.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Я не знаю. Я очень долго искал ответ на этот вопрос, но так и не нашел.