Таинственный герцог
Шрифт:
Или ее слова были просто хитростью? Торну страшно не хотелось, чтобы им манипулировали, и он был оскорблен тем, что она подумала, будто он способен бросить молодую леди в таком месте, тем более в такую ночь, как эта.
— Будет лучше, если вы пойдете со мной в гостиницу, — отрывисто сказал он. — Она недалеко, и там мы сможем обсудить ваше положение.
— Сомневаюсь, что оно покажется вам легким.
— Вы предпочитаете, чтобы я даже не пытался? Тогда уходите.
Он почувствовал, что девушка вздрогнула.
— Нет, простите. Просто… просто оно
— Не сомневаюсь.
Взяв ее под руку, Торн повел девушку через толпу, становившуюся все более плотной. Девушка сначала упиралась, но потом все же проявила здравый смысл. В этот момент царило праздничное настроение, и радость по поводу восшествия на престол нового правителя явно преобладала над скорбью по старому; праздник означал выпивку, много выпивки, а значит, вскоре мог перерасти в беспорядки.
— Что вы делали в «Крысе»? — поинтересовался Торн.
— Это название того заведения? Очень подходящее.
— Итак? — потребовал он ответа.
— Я…
Девушка вдруг повернулась и, обхватив его руками за шею, крепко прижалась к нему; Торн непроизвольно обнял ее, но затем взял за запястья, чтобы отодвинуть от себя. Черт побери, не было ли это чрезвычайно хитроумной попыткой скомпрометировать его и заставить жениться?
— Нет, — в отчаянии прошептала девушка, прижимаясь к его сюртуку. — Прошу вас!
Боже милостивый. Он слышал, что женщины сходят с ума от неудовлетворенного желания. И это такой случай? С этой целью она пришла сюда на набережную? Торн не мог справиться с возникшим любопытством и поцеловал ее в приоткрытые губы.
Но девушка превратилась в ледяную статую и накрепко сжала рот.
Увы, она не сходила с ума от неудовлетворенного желания и даже не изображала увлеченность в надежде вызвать у него интерес. Тогда оставалось лишь одно объяснение.
— От кого вы прячетесь? — шепотом спросил он.
— От двух мужчин, идущих по улице.
Она слегка расслабилась.
Нервные движения ее губ возле его губ были удивительно соблазнительными, но, очевидно, не для нее. Торн понял, что вообще не интересует ее.
Это что-то новое.
Глава 2
Делая вид, что они целуются, Торн повернулся и осмотрелся.
В такой толпе было бы невозможно определить причину ее страха, но два человека выделялись своим серьезным и озабоченным видом. Они продвигались сквозь толпу, не проявляя явного нетерпения, но и не останавливаясь. Один из них был в плаще, другой — без, но на голове у обоих были треуголки. Они могли быть кем угодно — от прислуги высшего ранга до лордов.
— Кто из вас преступник — вы или они? — спросил Торн, не отпуская от себя девушку и почти касаясь ее губами.
— Конечно, они.
Она сжалась!
— Это посланцы вашей семьи, которые ищут вас, чтобы вернуть домой?
— Разумеется, нет.
— Было бы неразумно делать из меня дурака.
— Мне хотелось бы послать вас к черту, и тех двух мужчин вместе с вами, — со злостью почти прорычала она.
Он снова усмехнулся.
Они пошли дальше, но Торн продолжал следить за мужчинами. Один из них зашел в таверну, а другой, оставшись снаружи, всматривался в толпу. Капитан Торн пожалел, что он высокого роста, потому что мог оказаться заметным. Однако сыщики искали одинокую женщину в дорогой одежде, так что она поступила разумно, спрятав свой легкомысленный чепчик.
Но затем Торн понял, что у них самих такой же серьезный и озабоченный вид, как у сыщиков.
Какой-то пьяный матрос навалился на них, так что они оба покачнулись, и Торн освободил парня от его пивной кружки. Матрос в замешательстве уставился на свою пустую руку, потом закатил глаза и как мешок свалился на бухту каната, а Торн, взмахнув кружкой и нетвердо шагнув вперед, присоединился к хриплому исполнению весьма непристойной песенки.
— Что вы делаете? — возмутилась девушка.
— Прячусь. Веду себя как все остальные — как пьяный. Я…
Кто-то рядом фальшиво затянул вновь ставший популярным гимн «Боже, храни короля».
Боже, храни нашего милосердного короля. Да здравствует наш славный король. Боже, храни короля…
Торн подхватил, специально изо всех сил не попадая в мелодию, размахивая кружкой и раскачиваясь. И все его неожиданные компаньоны, раскачиваясь вместе с ним, присоединились к пению, подвывая отвратительными гнусавыми голосами. Торн со смехом закружил девушку и по-настоящему поцеловал, завладев ее раскрытыми губами и касаясь языком ее языка.
Она отпрянула, а он, усмехнувшись, напомнил:
— Не забывайте, мы пьяные.
— Я не пьяна, — огрызнулась она, продолжая раскачиваться как пьяная. — Я, сэр, никогда не была пьяной.
— Несчастное создание. Какая скучная жизнь.
— Можно получать удовольствие и без вина.
— Вы должны научить меня. — Он увидел, что сыщики смешались с толпой и приближаются, разыскивая их. — А теперь хихикайте.
— Хихикать?
Наклонившись ближе, Торн прикусил ей ухо.
У нее вырвался крик, но затем ей удалось превратить его в правдоподобный пьяный визг, и она ударила Торна по ноге. Он не носил сапог, а у нее были каблуки, так что Торн покачнулся, но продолжал крепко держать ее и даже больно шлепнул по заду.
— Вы!.. — набросилась она на Торна.
К счастью, слепая ярость сделала ее похожей на базарную торговку, но они оказались в центре внимания, а окружающие подбадривали выкриками то одного из них, то другого. Торн подумал, что все погубил, но сыщики решили, что им нет никакого дела до этой перепалки, и прошли мимо.
Он повернулся — и получил от девушки пощечину. Удар был слабым, и Торн, просто осуждающе покачав головой, взял ее за руку и потянул вперед.
— Я разберусь с тобой, детка, когда мы вернемся домой, — громко объявил он.