Таинственный герцог
Шрифт:
— А что с теми людьми, капитан? — растерянно спросил грум, кивнув в сторону конюшни.
— Отпусти их через несколько минут, но лошадь не давай. Если они будут создавать тебе неприятности, говори всем, что они пытались похитить сестру дворянина и заслуживают казни. И постарайся, чтобы они поняли: если капитан Роуз услышит, что они снова беспокоят леди, их ждет смерть.
Торн направился к лондонской дороге, хотя и не думал, что хитроумная Персефона выберет прямой путь. Она, наверное, никогда и не собиралась отправляться в Мейдстон.
Торн искал, расспрашивал, но потом повернул лошадь к замку Айторн, чувствуя раздражение,
Но — король умер, да здравствует король! И Торн должен быть в Лондоне, чтобы воспользоваться моментом.
Новый король был молодым и нерешительным, и при дворе, наверное, уже соперничают за влияние на него. Маркиз Ротгар, например, много лет искал общества молодого принца, выступая в роли скорее почтительного наставника, чем опекуна или учителя.
Но он и ему подобные не получат свободы действий.
Побриться, модно и элегантно одеться — и как можно быстрее в Лондон.
Герцог Айторн обладал положением и властью большей, чем многие другие, и должен быть при дворе, чтобы правильно употребить ее в этот решающий момент.
Глава 3
Карскорт, Оксфордшир
Апрель 1764 года
— Экипаж! Интересно, кто это может быть?
Белла Барстоу оставила без внимания восклицание сестры — посетитель прибыл не к ней, и Лусинда не ждала от нее ответа. В Карскорте ничего не предназначалось для наказанной грешницы, кроме самой убогой постели и жалкой еды. Тем не менее скука делала интересными даже самые незначительные вещи, и Белла, продолжая вышивать фиалку в углу носового платка, про себя рассуждала о том, кто бы мог пожаловать.
Сосед? Нет, Лусинда стояла у окна и узнала бы экипаж соседа.
Гость? Но никаких приготовлений не делалось, гости теперь редко появлялись в доме, где единственными обитателями, кроме нее, были Лусинда и их брат, сэр Огастус. Лусинда была глупой и раздражительной, а Огастус — благочестивым ханжой, который часто уезжал по разного рода делам.
Что касается Беллы, то она была в семье черной овечкой, и если бы в нынешние времена можно было замуровать ее в подвале, ей была бы уготована именно такая судьба. В Карскорте она фактически находилась в заточении, так как не имела ни единого собственного пени. Она думала о воровстве, думала много раз, но не сомневалась, что раньше отец, а теперь Огастус, были бы рады увидеть ее на скамье подсудимых, сосланной на каторгу и повешенной.
Чтобы сдержать слезы, Белла закусила губу. Ей не нужна была любовь отца, но до самого дня его смерти она надеялась на справедливость или даже на прощение.
Что же до Огастуса, то ее совершенно не заботило, любит ли ее брат, нравится ли она ему. Ей он не нравился, и так было всю ее жизнь. Но его холодность была близка к ненависти, и Белла не понимала почему. Видимо, причина заключалась в том, что, по мнению Огастуса, ее позор бросает тень на его незапятнанную репутацию.
Он, как и все остальные, верил, что четыре года назад она убежала с мужчиной, а потом, когда ее бросили, была вынуждена вернуться домой. В то время она сама ухудшила свое положение, отказавшись выйти замуж за человека, которого поспешно нашли для нее.
Безусловно, это причина
Но для ненависти?
Четыре года назад Белла думала, что ее заключение — это временное наказание, и даже если члены семьи считают ее недостойной нормальной жизни, им наскучит быть ее тюремщиками. Но вместо этого условия ее заточения становились все более строгими.
Отец не только лишил ее денег, но и запретил что-либо заказывать без разрешения. До похищения она обожала дорогую модную одежду, и поэтому члены семьи ожидали, что Белла будет просить новые платья, корсеты и даже перчатки и туфли; думали, что она станет унижаться. Но сила характера, отсутствовавшая у Беллы до похищения, вырвалась на свободу и приказала ей никогда ни за что ни о чем не умолять.
Белла научилась ставить заплатки и штопать свою одежду, научилась делать вид, что довольна результатами своей работы. Что же касается туфель и перчаток, то они мало что значили для нее, так как она редко ходила куда-нибудь.
Спустя непродолжительное время та же настойчивая сила сказала ей, что если она вынуждена чинить свою одежду, то должна научиться делать это хорошо.
От починки Белла перешла к обновлению, а затем к украшению своих вещей шитым кружевом и вышивкой, и вместо того, чтобы выпрашивать новые, переделывала старые. Чердаки Карскорта содержали вековые залежи ненужных вещей, таких как выцветшая обивка мебели и вышедшая из моды одежда. Белла разворачивала ткани, распарывала нитки и часто находила бисер, тесьму и кружево.
Хорошенькая легкомысленная Белла Барстоу, первая кокетка в Оксфордшире, никогда бы не нашла радости в таких простых и скучных занятиях. И Белла скрывала свое растущее удовольствие от поиска сокровищ и собственной изобретательности.
Огастус каким-то образом догадался об этом и, став главой семьи, очистил дом от всего, что называл мусором, а остальное запер. За последний год Белла стала такой несчастной, что даже его извращенная душа получала от этого удовлетворение.
— Я слышу голоса, — сообщила Лусинда и бросилась к зеркалу, чтобы поправить чепец. — Огастус кого-то привез!
Она полагала, что гость может быть женихом? В двадцать шесть лет у Лусинды уже не оставалось никаких надежд, но она все равно зарумянилась и глаза у нее заблестели.
Белла искренне желала Лусинде выйти замуж — это внесло бы изменения в собственное существование Беллы, потому что ее не могли оставить здесь одну. Это был бы опасный поворот судьбы, но в ее положении даже врата в ад соблазнительны хотя бы потому, что выведут ее из Карскорта.
Дверь распахнулась, Огастус ввел в комнату полного джентльмена в плаще и быстро закрыл за ним дверь. Стоял апрель, но в комнатах, кроме тех нескольких, где разводили огонь, было еще холодно.
Спальня Беллы, конечно, не входила в число теплых — по распоряжению Огастуса в ней не разжигали камин даже среди зимы, и Белла подумывала, не начать ли жечь мебель.
Генри, старший лакей, который вошел вслед за гостем, помог посетителю размотать длинный теплый шарф и снять плащ. Перед хозяевами оказался приятный седовласый джентльмен с каплей на кончике носа. Когда Генри унес его вещи, гость достал носовой платок и высморкался.
Лусинда возбужденно вскочила на ноги, а Белла не пошевелилась.