Таинственный крысолов
Шрифт:
— Джим, готов? — Матрос кивнул. — Не будем терять времени, с каждой минутой наши шансы уменьшаются. Держись за мной и повторяй все мои движения.
Напора и Джим приложили к лицам мокрые полотенца и, таща за собой огнетушители, сбежали по трапу в пассажирский холл. Дым ел глаза, раздражал горло, со стороны салона бил жар, казалось безумием продвигаться вперед. Напора схватил Джима за плечо и потянул вниз, сам он тоже встал на колени, и они стали продвигаться на четвереньках. Поток холодного чистого воздуха внизу, вдоль палубы, тянулся к огню, усиливая его. Наверху в противоположном направлении стремился разогретый задымленный воздух. Напора не раз бывал в подобной ситуации
Они проползли на четвереньках весь холл. У входа в салон температура значительно возросла. Несмотря на принятые меры. оба наглотались дыма и чада, их душил кашель, слезились глаза. Наконец они увидели очаг пожара. Пламя охватило левый угол помещения. Очевидно, горели мебель и деревянный паркет. К счастью, салон был большой, мебель стояла далеко друг от друга, и огонь еще не успел разгореться как следует.
Напора хотел что-то сказать, но голос отказал ему. Он чувствовал, что Джим с ним рядом, и подал ему знак рукой. Затем он вскочил и побежал к огню. Ему казалось, что десяток метров, которые было необходимо пробежать, удлинялись до бесконечности. Ноги подгибались. Еще шаг, два — и он подойдет достаточно близко для работы огнетушителем. Он повернул рукоятку, и струя пены ударила в направление огня. Краем глаза он засек работу другой струи. Молодец Джим, не подвел.
Через две минуты огнетушители опустели. Бросив их, они побежали назад. Сразу по выходу из салона у Джима началась рвота. Напора присел рядом с ним. В этом положении их застал Том, который принес два свежих мокрых полотенца, вытер лицо Джима и подхватил его под руки.
— Потерпи еще немного, — крикнул Том ему прямо в ухо.
Они вместе побежали, низко склонившись. Наконец добрались до спасительного трапа. Матросы, подбиравшие слабину страховочного линя, подбежали и подхватили их. Мгновением позже они уже смогли наполнить легкие чистым воздухом.
«Триглав», весь в брызгах пены, добрался до «Звезды». Он встал лагом к волне и спустил шлюпку с подветренной стороны. Все необходимое оборудование было погружено в шлюпку заранее. Райт, стоя у фальшборта, смотрел, как польские моряки с необыкновенным умением и сноровкой занимали места в шлюпке. Затарахтел мотор, шлюпка «Триглава» отвалила от борта своего судна и по широкой дуге стала приближаться к лайнеру. Затем с высоты нескольких этажей Райт наблюдал, как спасатели один за другим прыгают на штормтрап «Звезды морей». Алан почувствовал себя ненужным. Первые поляки, поднявшиеся на палубу, несли с собой легкие огнетушители и противогазы. Они даже не спрашивали его, куда идти, а сразу направлялись к месту пожара. Остальные занялись погрузкой тяжелого оборудования. Задействовав грузовую стрелу, они начали поднимать несколько пузатых емкостей с пеной, которые вскоре оказались на палубе. Шлюпка отправилась в обратный путь.
Напора с радостью услышал польские голоса. Боцман Надольский подошел к нему за распоряжениями.
— Как обстановка, что нам предстоит делать? — спросил он.
— Я только что вернулся оттуда. Мы опорожнили два огнетушителя, огонь слегка прибили, но ситуация еще не под контролем. В противогазах вы без труда доберетесь до очага пожара. В конце большого холла расположен вход в салон, его двери открыты. Как только поймешь, что пожар надежно локализован, пошли людей вглубь пассажирских помещений, там пожар заблокировал второго помощника, поищите его, может, лежит где-нибудь без сознания.
— Холера ясна! — выругался Надольский. — Уже бежим.
Напора оглядел окружавших его людей.
— Господа! Не стоит тут толпиться. На палубе находится много тяжелого снаряжения, которое необходимо перенести как можно быстрей. Если с «Триглава» привезли запасные КИПы, надевайте их и ищите Коллингса, вы лучше знаете закутки этой коробки. Кто знает, где Финсбери?
Никто не ответил на этот вопрос.
— Старший помощник вообще появлялся тут?
— Был тут недолго, а потом ушел.
— Куда?
— Наверно в радиорубку, — отозвался Селим.
— Выполняйте мое распоряжение, я скоро вернусь. Джим, последи тут за работой.
— Все будет тип-топ, — заверил Джим, весь в саже, с опаленными волосами, но весьма довольный собой.
В кают-компании Напора встретил Райта.
— Вы не видели мистера Финсбери? — спросил он.
— Нет.
— Прекратите слоняться по судну, займитесь чем-нибудь полезным. Пожар скоро ликвидируют, надо спасать Коллингса. Или вам это не выгодно? Предупреждаю, никаких штучек.
Райт побледнел, но прежде чем он успел что-нибудь ответить, Напора побежал дальше. Дверь в радиорубку была приоткрыта. Еще в коридоре он услышал писклявый голос Финсбери:
— Mayday! Mayday! Mayday! [17] Мои координаты...
Напора пинком распахнул дверь, а потом одним движением вырубил питание радиостанции.
— Что вы творите? — крикнул он.
— Подаю сигнал бедствия, — Финсбери был бледный, губы его дрожали. — На борту ведь пожар.
— Вы, похоже, сошли с ума. Как вы посмели принять такое решение без моего ведома? Объявляю вам, что с этой минуты вы перестаете выполнять функцию старшего помощника на этом судне. Немедленно покиньте радиорубку и удалитесь в свою каюту. Я запрещаю вам выходить из нее до отмены моего решения.
17
Mayday! Mayday! Mayday! — Голосовой сигнал бедствия (аналог радиотелеграфного сигнала SOS). Должен произноситься на французский манер: М’эдэ! М’эдэ! М’эдэ!
— Вы не запрете меня в каюте, ведь судно горит. Полные пыли салоны, сухая мебель — там под палубой море огня. Надо спасаться. Ни за что не дам себя запереть.
— Полно, перестаньте бредить. Пожар уже ликвидирован. Выполняйте мое приказание.
Напора схватил Финсбери за воротник, вытащил его из-за пульта радиостанции и пхнул в сторону двери.
— Если сейчас же вы сами не пойдете в каюту, я вызову матросов и велю запереть вас на ключ.
Он проводил Дурика до двери каюты и жестом приказал ему войти. Тот молча подчинился.
Коллингс начал терять счет времени. Он лежал около двери между ящиками из-под пива, закрыв лицо ладонями, чтобы защитить глаза перед едким дымом. Немногим это помогало, дым не только лез в глаза, выбивая слезы, но и попадал в горло и легкие. Временами ему казалось, что он больше не выдержит. Его вырвало, после чего наступило некоторое облегчение. Он страдал, но еще не настолько, чтобы принять окончательное решение. Он не выпускал из рук кольт, помня, что патрон дослан в ствол, что достаточно только поднести ствол к виску и легонько нажать на спусковой крючок. Он задыхался, но жил. Хотел жить. Именно сейчас. Он боялся смерти, внезапного перехода в небытие. Его преследовала мысль, что смерть в таком положении будет бессмысленна, будет триумфом человека, который его обманул.