Таинственный незнакомец
Шрифт:
– Если даже такой человек где-то ходит, – не сдавалась Хелен, – ты его вряд ли встретишь, все время сидя дома. Ты должна прийти к нам на ужин, а это означает, что тебе понадобится новое вечернее платье.
– У меня уже есть такое платье. – Гаррет вспомнила о своем наряде из сапфировой парчи, который был сшит несколько лет назад, но в носке оказался прочным, как железо.
– Я видела твое платье, и оно, конечно, очень… миленькое, – заметила Хелен, дав платью убийственную характеристику одним словом, – но нужно что-то более… изысканное. В нашем возрасте дамы
Понимая, что знание веяний моды не ее сильная сторона, Гаррет согласилась после чая нанести визит миссис Олбени – портнихе, которая работала при универмаге.
Немного помолчав, Хелен вздохнула:
– Бедный мистер Рэнсом! Для мужчины это, должно быть, чудовищно неловко, когда его застают в таком состоянии.
– Вне всякого сомнения. – Гаррет как раз принялась за миниатюрный сандвич, состоявший из двух тонких ломтиков французской булочки с листом салата и слоем сливочного сыра между ними. – Хотя Рэнсом совсем не выглядел смущенным.
Приятное ощущение, как от щекотки, вновь наполнило Гаррет, когда она вспомнила, какими глазами он смотрел на нее. Это был взгляд голодного тигра, полного желания и говорящих инстинктов. Если это так, тогда каких трудов ему стоило держаться от нее на расстоянии!
– Как закончилось занятие? – спросила Хелен.
– Когда мы переоделись, Рэнсом встретил меня на улице, а потом нанял кеб. Прощаясь, он поблагодарил за проведенное вместе время и сказал, что ему очень жаль оттого, что мы больше не увидимся. Не помню, что я сказала в ответ. Помню только, что протянула ему руку, чтобы обменяться рукопожатиями, а он…
– Он что?
Щеки Гаррет порозовели.
– Он… поцеловал ее, – наконец выдавила она, вспоминая, как его темноволосая голова склонилась к ее руке в перчатке. – Это было последнее, чего я от него ожидала. Огромный синеглазый головорез поступает так по-джентльменски… Особенно после того, как мы в течение двух часов хватали и валяли друг друга по всему фехтовальному залу.
Его жест был исполнен такой нежности, что она застыла, не в силах произнести ни слова. Даже сейчас от одного воспоминания об этом на нее накатывала волна удовольствия и тепла. Это было какое-то сумасшествие! Ни с кем из пациентов, которых она обследовала, лечила и оперировала, у нее никогда не возникало подобного ощущения близости, как в тот момент, когда Рэнсом прикоснулся губами к ее перчатке.
– Я не могу перестать думать об этом, – продолжила Гаррет. – Мне не дает покоя мысль, что было бы, если бы… – Не в силах произнести этого вслух, она принялась вертеть в руках крошечную ложечку для щербета. – Мне хочется увидеться с ним снова, – наконец призналась она.
– О, дорогая! – тихо воскликнула Хелен.
– Я не знаю, как его найти, – Гаррет искоса посмотрела на подругу, – но твой муж знает.
Хелен явно испытывала неудобство.
– Если мистер Рэнсом сказал, что не может встречаться с тобой, мне кажется, стоит уважать его решение.
– Он может навестить меня тайным образом, если захочет, – раздраженно заметила
– Если он будет встречаться с тобой тайно, куда это заведет? Вернее, куда ты заведешь эту ситуацию?
– Понятия не имею. – Отложив ложечку, Гаррет взяла в руки вилку, поддела клубничину, а затем ножом раскрошила ее на мелкие кусочки. – Рэнсом, конечно, не подходящая для меня компания, и я должна выкинуть его из головы.
– Да, так будет лучше, – осторожно заметила Хелен.
– За исключением одного: я не могу этого сделать. – Отодвинув приборы в сторону, Гаррет тихо сказала: – Я никогда не руководствовалась нежелательными мыслями или чувствами и всегда была в состоянии отставить их в сторону. Что со мной происходит?
Хелен погладила своей прохладной белой рукой ее стиснутый кулак.
– Ты слишком много работаешь и не даешь себе отдыха. И тут вдруг откуда ни возьмись таинственный красавец, который защищает тебя от преступников…
– Это раздражает больше всего, – прервала ее Гаррет. – Я могла бы и сама справиться, если бы он не вмешался.
Хелен усмехнулась:
– Думаю, ты себе немного льстишь.
– Возможно, – буркнула Гаррет, с преувеличенным вниманием исследуя блюдо с сандвичами. – Вообще так странно, что он оказался таким лихим: сплошь наглость и мускулы. Только тебе могу признаться, что когда я услышала его ирландское наречие, то чуть не начала хлопать глазами и глупо улыбаться, как какая-нибудь инженю из второсортного театрика.
Хелен мягко рассмеялась:
– Есть что-то очаровательное в мужчинах с акцентом, правда ведь? Я знаю, это считается недостатком, но для меня в этом есть что-то поэтическое.
– В наши дни говорить с ирландским акцентом – кратчайший путь к тому, чтобы перед твоим носом захлопнули все двери, – мрачно сказала Гаррет. – Нет сомнения, что именно поэтому мистер Рэнсом постарался избавиться от него.
В течение последних десяти лет политическая деятельность тех, кто считал, что Ирландия имеет все права управляться самостоятельно, создала атмосферу растущей нетерпимости. Повсюду распространялись слухи о тайных заговорах, так что было трудно отделить предрассудки от реальных причин, в особенности сейчас, после недавней активизации террористов, включая последнее неудачное покушение на жизнь принца уэльского.
– Такой человек не пользуется уважением, не имеет хорошей работы, – продолжала Гаррет. – К тому же он коварен, склонен к насилию и явно похотлив, как хорек. Я не могу испытывать к нему влечения.
– Влечение не возникает по чьему-либо выбору, – задумчиво произнесла Хелен. – Это проявление магнетизма, действие непреодолимой силы.
– Я не собираюсь становиться заложницей невидимых сил.
Хелен с сочувствием улыбнулась ей.
– Когда Пандору ранили во время уличного нападения, ты сказала, что от шока пострадала вся ее нервная система. Так вот, мистер Рэнсом стал для твоей нервной системы таким же шоком. Помимо всего прочего, мне кажется, он заставил тебя понять, что ты одинока.