Таинственный незнакомец
Шрифт:
– Попробуйте сделать это со мной, – мягко предложил Рэнсом, и их взгляды встретились.
Гаррет захлопала глазами от удивления.
– Вы хотите, чтобы я ударила вас тростью? Сейчас?
Рэнсом коротко кивнул.
– Мне не хочется нанести вам увечье. – Она все еще колебалась.
– Вы и не… – начал он, и тут Гаррет удивила его неожиданным выпадом.
Однако детектив оказался так же проворен: ушел от удара, а затем ухватился за трость посредине и, резко дернув ее на себя, заставил Гаррет потерять равновесие. Она замерла,
Задыхаясь от злости, Гаррет вдруг поняла, что тесно прижимается к мускулистому телу, состоявшему сплошь из крепких, словно вырезанных из дерева мышц, и испытала абсолютную беспомощность.
Возможно, виной всему был участившийся пульс, потому что ею вдруг овладело незнакомое ощущение – мягкий покой, который развеял все ее мысли и лишил осознания того, что происходило вокруг. Мир исчез, был только этот мужчина у нее за спиной, чьи грубые руки обнимали ее. Она закрыла глаза, воспринимая лишь слабый цитрусовый аромат его дыхания, то, как вздымается его грудь, а еще неистовый стук своего сердца.
Детектив тихо хмыкнул, и очарование тут же исчезло. Пытаясь вырваться из крепких объятий, Гаррет с жаром произнесла:
– Не смейтесь надо мной!
Рэнсом, убедившись, что она твердо стоит на ногах, осторожно отпустил ее, а потом подал трость.
– Я и не собирался. Мне просто понравилось, как вы застали меня врасплох. – Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. В глазах его плясали черти.
Щеки Гаррет были красны как маки. Ее не оставляло чувство, что их объятие до сих пор не разомкнулось. Это ощущение словно отпечаталось на коже.
Рэнсом достал из кармана жилета маленький серебряный свисток и три раза пронзительно свистнул.
Гаррет решила, что он вызывает дежурного констебля, и поинтересовалась:
– Вы не пользуетесь полицейской трещоткой?
Ее отец, который когда-то патрулировал район Кингс-Кросс, всегда носил с собой официально разрешенную деревянную трещотку. Чтобы поднять тревогу, следовало взяться за ручку и раскручивать трещотку до тех пор, пока деревянные пластины в ней не начинали издавать громкие звуки, похожие на хлопки.
Рэнсом покачал головой.
– Трещотка вещь громоздкая. Кроме того, мне пришлось сдать ее, когда я ушел из полиции.
– Так вы больше не служите в столичной полиции? – заинтересовалась она. – Тогда на кого вы работаете?
– Официально я не работаю.
– Однако вы делаете какую-то работу для правительства?
– Да.
– В качестве детектива?
Рэнсом замялся, а потом после долгой паузы произнес:
– Иногда.
Гаррет прищурилась: ей стало интересно, что это за работа такая, которой не может заняться регулярная полиция.
– Ваша деятельность законна?
В густеющей темноте сверкнула его усмешка.
– Не всегда, – признался он.
По улице к ним спешил констебль в синей униформе. В руке он держал фонарь с большим выпуклым отражателем, который называли «бычий глаз».
Это был внушительного вида мужчина с коротким носом и красным, покрытым бисеринками пота лицом.
– Констебль Хаббл к вашим услугам. Это вы подняли тревогу? – вопросил страж порядка, внимательно разглядывая Рэнсома из-под козырька шлема.
– Я, – ответил тот.
– Ваше имя?
– Этан Рэнсом, бывший полицейский. Когда-то я служил в дивизионе К [1] .
Глаза констебля округлились.
– Я слышал о вас, сэр. Добрый вечер. – Его тон моментально изменился, в осанке появилась почтительность, а наклон головы стал ниже на пару дюймов.
Рэнсом указал на поверженных солдат.
– Эти трое набросились на леди и угрожали вот этим. – Он передал констеблю штык в ножнах. – Пришлось вмешаться.
1
В XIX в. Лондонский полицейский округ был разделен на двадцать два дивизиона, обозначаемых буквами английского алфавита. – Примеч. ред.
– О господи! – воскликнул Хаббл, с отвращением оглядев мужчин, распластавшихся на мостовой. – И солдаты туда же, стыдоба! А как леди, не пострадала?
– Нет, – покачал головой Рэнсом. – У доктора Гибсон хватило самообладания отобрать у одного из грабителей этот штык, а затем сбить его с ног.
– Доктор? – Констебль смотрел на Гаррет с нескрываемым удивлением. – Вы доктор, леди? Та самая – из газет?
Гаррет кивнула, мигом подобравшись: мало кто реагировал положительно на то, что женщина может освоить профессию врача.
Констебль продолжал откровенно рассматривать ее, удивленно покачивая головой.
– Поразительно, что она так молода! – сказал он Рэнсому, а потом вновь обратился к Гаррет: – Простите, мисс… Но почему вы пошли в доктора? Ведь лицо у вас не лошадиное. Почему? Я знаю по крайней мере двух парней в моем отделении, которые охотно женились бы на вас. – Он помолчал. – В смысле, если вы умеете хоть немного готовить, шить, штопать…
Гаррет вдруг разозлила улыбка, которую изо всех сил старался скрыть Рэнсом.
– Боюсь, что шить я умею только раны, а чинить – сломанные конечности.
Один из солдат приподнялся на локтях и насмешливо прохрипел:
– Женщина-доктор? Во дела! Готов поспорить, у нее член под юбкой.
Рэнсом прищурился, от его веселости не осталось и следа, и сделал шаг к солдату.
– Тебе мало? Хочешь получить сапогом в морду?
– Мистер Рэнсом, – резко остановила его Гаррет, – это не по-спортивному – бить лежачего.
Детектив бросил в сторону солдата недобрый взгляд.