Таинственный остров(изд.1980)
Шрифт:
— По-моему, нужно действовать осторожно, — заметил журналист.
— Я того же мнения, — ответил Сайрес Смит, — боюсь, не высадились ли на остров малайские пираты.
— А не лучше ли, мистер Сайрес, — сказал моряк, — сначала построить лодку, а потом и отправиться на разведку: поднимемся вверх по реке, а если понадобится, выйдем в море и обогнём остров! Лишь бы нас врасплох не застигли.
— Хорошая мысль, Пенкроф, — ответил инженер, — но ждать нельзя. Ведь скорее чем за месяц лодку не построишь…
— Настоящую лодку, — ответил моряк. — Да ведь нам не нужна лодка, чтобы по морю плавать, а за пять дней, самое
— За пять дней берёшься соорудить лодку? — воскликнул Наб.
— Да, Наб, лодку по индейскому образцу.
— Из дерева? — спросил негр с сомнением.
— Из дерева, — ответил Пенкроф, — или, вернее, из коры. Повторяю, мистер Сайрес, — за пять дней можно это дельце обделать.
— Если за пять дней — согласен.
— Но отныне нам придётся быть настороже, — заметил Герберт.
— Неизменно быть настороже, друзья, — сказал Сайрес Смит. — И я прошу вас, не охотьтесь далеко от Гранитного дворца.
Обед прошёл не так весело, как хотелось Пенкрофу.
Итак, на острове живут или ещё совсем недавно жили какие-то люди. После того как была найдена дробинка, это стало неоспоримым фактом, что встревожило колонистов.
Перед сном Сайрес Смит и Гедеон Спилет долго разговаривали о дробинке. Уж не было ли тут связи с необъяснимым спасением инженера и другими странными явлениями, которые не раз их изумляли? Когда они всё обсудили, Сайрес Смит сказал:
— Словом, хотите знать моё мнение, дорогой Спилет?
— Конечно, Сайрес!
— Так вот: мы ничего не обнаружим, как бы тщательно ни исследовали остров.
На следующий же день Пенкроф принялся за работу. Он не собирался строить шлюпку со шпангоутами и обшивкой, а хотел смастерить простую плоскодонку, чтобы спокойно плавать по реке Благодарения, особенно у её истоков, где было мелко. Из кусков коры, соединённых друг с другом, должно было получиться лёгонькое судёнышко — в случае необходимости его можно было бы перенести на руках. Пенкроф собирался сшить длинные полосы коры деревянными гвоздями, да так, чтобы лодка оказалась водонепроницаемой.
Следовало выбрать деревья с гибкой и прочной корой.
Ураган, пронёсшийся недавно, свалил несколько хвойных деревьев, они вполне годились для постройки судёнышка.
Деревья лежали на земле, и оставалось лишь одно: содрать со стволов кору, но инструменты у наших колонистов были так несовершенны, что это и оказалось труднее всего. В конце концов справились и с этим делом.
Пока Пенкроф, не теряя ни минуты, работал под руководством инженера, Гедеон Спилет и Герберт тоже не сидели сложа руки. На них лежала обязанность снабжать провизией всю колонию. Журналист не мог налюбоваться Гербертом, который отлично стрелял из лука и метал копьё. Юноша был отважен и хладнокровен, а эти качества можно назвать «разумной смелостью». Оба товарища по охоте придерживались совета Сайреса Смита и не заходили дальше чем за две мили от Гранитного дворца. Но даже вблизи, не забираясь в чащу леса, они находили немало агути, кенгуру, пекари и всякой другой живности. С тех пор как кончились холода, звери стали реже попадаться в западни, зато кроличьи садки всегда были полны и могли бы прокормить всех поселенцев острова Линкольна.
Часто во время охоты Герберт заводил разговор с Гедеоном Спилетом о дробинке и о тех выводах, которые сделал
— Не правда ли, мистер Спилет, просто не верится, что люди, потерпевшие кораблекрушение, если они в самом деле высадились на нашем острове, до сих пор не побывали вблизи Гранитного дворца?
— Да, просто удивительно, если они ещё здесь, — ответил журналист, — но ничуть не удивительно, если их уже нет!
— Значит, вы думаете, что их уже нет на острове? — спросил Герберт.
— Вероятно, нет, дружок. Ведь мы бы обнаружили людей, если бы они жили на острове.
— Но раз им удалось отсюда выбраться, — заметил юноша, — значит, они не потерпели кораблекрушения?
— Почему же, Герберт? Я назвал бы их, пожалуй, потерпевшими временное кораблекрушение. Вполне возможно, что ураган выбросил их на остров, не разбив судна, а когда ураган стих, они снова вышли в море.
— Мне кажется, — заметил Герберт, — что мистер Смит не только не хочет, но даже опасается встретить людей на нашем острове.
— Что правда, то правда, — ответил журналист, — он считает, что в здешних водах могут плавать одни малайские пираты, а эти господа — сущие злодеи, их нужно остерегаться.
— Но ведь не исключена возможность, — заметил Герберт, — что мы обнаружим на острове следы пребывания людей, и тогда решительно всё поймём, не правда ли, мистер Спилет?
— Не отрицаю, дружок, — покинутый лагерь, потухший костёр могут навести нас на след. Мы и будем искать, производить разведку.
Так разговаривая, охотники зашли в ту часть леса, где протекала река Благодарения и росли удивительно красивые деревья. Были тут и великаны — прекрасные хвойные деревья высотою почти в двести футов: жители Новой Зеландии называют их «каури».
— Знаете, что мне пришло в голову, мистер Спилет? — сказал Герберт. — А не вскарабкаться ли на верхушку какого-нибудь каури? Оттуда мне удастся осмотреть довольно обширное пространство.
— Мысль удачная, — ответил журналист. — Но доберёшься ли ты до макушки такого исполина?
— А я попытаюсь.
Ловкий и проворный юноша влез на нижние ветви, которые росли так, что подниматься по ним было очень удобно, и в несколько минут очутился на самой макушке каури, возвышавшейся над целым морем зелёных округлых вершин.
Взгляду юноши открылась вся южная окраина острова, от мыса Коготь на юго-востоке до Змеиного мыса на юго-западе. На северо-западе возвышалась гора Франклина, заслонявшая горизонт.
Со своего наблюдательного пункта Герберт видел часть острова, ещё неведомую колонистам; быть может, там и укрылись люди, о присутствии которых колонисты подозревали.
Юноша с величайшим вниманием стал осматривать море. Но ни на горизонте, ни вблизи острова не белело ни единого паруса; правда, лесной массив скрывал побережье, волны, быть может, и выбросили на берег какое-нибудь судно, особенно если оно потеряло рангоут, но Герберту попросту не было бы его видно. Он ничего не мог рассмотреть и в чаще лесов Дальнего Запада. Леса раскинулись ковром, непроницаемым для взгляда, и тянулись на многие квадратные мили без единой прогалины, без единого просвета. Невозможно было проследить за руслом реки и разглядеть то место в горах, где она брала начало. Вероятно, и другие речки бежали к западу — впрочем, утверждать это было трудно.