Таинственный венецианец
Шрифт:
Глава 1
Завершая свою последнюю фазу, в небе бледно светила луна.
Мужчина молча вылез из воды. Его туго натянутый на теле эластичный купальный костюм, поблескивающий капельками воды, чем-то напоминал шкуру мокрого тюленя. Какое-то время он стоял неподвижно, прислушиваясь к легким всплескам волн о бетон набережной. Прежде чем выбраться из канала, он посмотрел в его черную глубину и оглянулся на темневший позади пакгауз, заполненный деревянными ящиками с фруктами, издававшими приятный запах.
Мужчина пошел по проходу между штабелями
Из пакгауза он вышел, держа в руке чехол для гитары. В зубах у него была зажата сигарета. Каучуковые подметки его башмаков заглушали легкий стук шагов.
Граф Видал Чезаре нанял гондолу. Добравшись до палаццо, он заплатил гондольеру и через площадь зашагал к колоннам ворот.
На горизонте забрезжила узкая полоска света, похожая на бледную гвоздику. Она извещала о начале нового утра. Позолоченные шпили и колокола расцвечивали серую воду каналов в розоватые тона. Город начал медленно оживать. Пройдет совсем немного времени и каналы начнут кишеть гондолами, суденышками всех мастей, моторными лодками, которые доставят вас в любое нужное место (или в гостиницу, если вы гость этого прекрасного города).
Но для графа Чезаре Венеция была его родным городом, в котором он знал каждый дюйм от площади Дворца Дожей до мало кому известной церквушки Святого Франческо де Виньи.
Палаццо Чезаре с трех сторон окружала небольшая дворцовая площадь; ее так давно никто не убирал, что она вся заросла сорняками и какими-то вьющимися растениями, которые заполонили серые от времени каменные стены дворца. Фасад палаццо время пощадило, и он сохранял великолепие прошлых веков. Стены его были покрыты типичной венецианской резьбой, кое-где еще сохранилась позолота.
Дворец по-прежнему выглядел внушительно, и если бы потомки Чезаре оставались такими же богатыми, то и палаццо сохранил бы всю свою былую красу. Обитая железом дверь вела в нижний зал, в котором в этот ранний час царила полутьма, было так же холодно, как на берегу канала, и стоял такой же затхлый запах. Мраморная лестница вела на первый этаж, где находились апартаменты, отделанные в современном стиле, принадлежавшие графу и его бабушке, вдовствующей графине. Они вдвоем остались единственными членами когда-то огромной семьи Чезаре.
Кроме комнат, в которых обитали граф и его бабушка, помещения громадного замка были запущены. В них никто не жил, и они постепенно приходили в запустение. Иногда граф испытывал тоскливое сожаление, что дом постепенно рушится, а он ничем не может помочь. Порой ему приходила в голову мысль жениться на богатой наследнице и реставрировать замок. Однако он не очень верил в возможность такого мероприятия.
Хотя граф не чурался женского пола и у него было много романов, однако ему до сих пор не встретилась ни одна женщина, которая увлекла бы его настолько,
Старая графиня, со своей стороны, приходила в отчаяние, наблюдая за рассеянной жизнью, которую вел ее внук. И поэтому почти каждое утро тому приходилось выслушивать ее нравоучительные речи.
Видал Чезаре осиротел в возрасте восемнадцати лет, без особых церемоний получил титул графа и стал главой графского рода Чезаре. Но все это было в прошлом, изменить которое уже нельзя. Будущее же было неясно. Денег, которые он получил в наследство, было так мало, что они уместились на кончиках его ногтей.
Однако граф приобрел некоторый жизненный опыт, который позволял ему держаться на поверхности. Он не питал никаких иллюзий ни в отношении того, что происходит в мире, ни в отношении женщин. Он научился жить, ловко лакируя в любых обстоятельствах; был довольно неразборчив в связях с людьми, о некоторых из них вполне можно было сказать, что они родились в джунглях.
Поднявшись по лестнице, граф вошел в небольшую переднюю, которая вела в светлый зал, обставленный, как зал ожидания в гостинице. Из широких окон открывался великолепный вид на канал, который протекал вдоль палаццо, на лабиринты аллей, дворцов, церквей. Пол в зале был покрыт ковром янтарного цвета, а мебель была из темного дерева. Она не выглядела ни современной, ни антикварной.
Вдоль стен стояли удобные низкие диваны и кресла, обитые зеленым бархатом. Кое-где возвышались старинные скульптуры — остатки из коллекций скульптур и картин, большая часть которых давным-давно была продана.
Видное место занимали статуя римского принца, пара мраморных женских головок, созданных мастерами еще в шестнадцатом веке, и бюст священника, который почему-то очень не нравился графу. Стены были увешаны старинными гобеленами. Здесь же примостился низенький кофейный столик явно французского происхождения. В оконной нише стоял еще один столик из полированного дерева, за которым граф и вдовствующая графиня совершали свою трапезу: в этот ранний час, когда часы показывали половину шестого, он уже был накрыт для завтрака.
Хозяйством в палаццо занимались двое — домоправительница Анна и ее муж Джулио, который был мастером на все руки. Оба они служили здесь с незапамятных времен, были довольно стары, но графине никогда не приходила в голову мысль заменить их на более молодую прислугу. А молодого графа они знали с самого дня его рождения.
Граф миновал зал и прошел к себе в гардеробную. Здесь он разделся, принял душ, затем лениво проскользнул между двумя шелковыми простынями, расположился на своей огромной четырехместной кровати. Эта комната была спальней еще первого владельца палаццо.