Таинство любви сквозь призму истории
Шрифт:
Сэмюэл Пипе, автор известного дневника, принадлежал к среднему классу, жил в пуританскую эпоху, возмужал в Содружестве, вечно выискивая возможность для продвижения и служа превосходным примером расчетливого, бездушного и ограниченного мужа.
Фактически он женился на девушке очень красивой, но не обладавшей особым общественным и финансовым положением. Он женился по любви, писал, что ценит красоту превыше всего, имея в виду женскую красоту.
Он относился к жене как к товарищу и хозяйке дома, а также страшно ее ревновал, о чем свидетельствует отрывок из дневника.
«15 мая 1663. …дома я уже почти вечером обнаружил, что моя жена и учитель
Хотя Пипса заботила нравственность его жены, он сам постоянно изменял ей, никогда не упуская возможности пофлиртовать, потискать, пристать к каждой хорошенькой девушке, замеченной им в пивной, среди прислуги королевского дворца, даже в церкви.
Короче, Пипе был типичным мужчиной эпохи Содружества и Реставрации. Он смотрел на секс гораздо шире, чем требовали пуритане, и намного уже, чем типичный для Реставрации распущенный взгляд, который она поощряла и с которым мирилась.
Последнее слово о женщинах эпохи Реставрации принадлежит блистательной герцогине Ньюкасл, скончавшейся в 1673 г. в возрасте 57 лет:
«Мужчин заставляют нами восхищаться, любить и желать, но не обладать нами, не радовать нас. Они отдают в наше распоряжение себя, свою силу, личность, жизнь, становятся рабами нашей воли и прихотей. Мы для них святые, которых они обожают и почитают. Чего нам остается желать, став тиранами, госпожами и богинями мужчин?»
Глава 8
ВЕК ВСЕДОЗВОЛЕННОСТИ
Из всех периодов, на которые делится история Англии, XVIII в. был самым восхитительным и живописным. Общественная жизнь приобретала индивидуальный характер, набирал силу средний класс, общественное сознание постепенно осознавало горести и несправедливость, переживаемые беднотой.
Но то был век грубости, силы, жестокости. На Тайберне и в Ньюгейте по-прежнему совершались чудовищные публичные зрелища; устраивалась отвратительная травля быков и медведей, публичные осмотры Бедлама 37 привлекали огромные толпы, хохотавшие над безумием умалишенных.
37
Тайберн – с начала XII в. и до 1783 г. место публичных казней в Лондоне; Ньюгейт – тюрьма, перед которой вплоть до XIX в. публично вешали осужденных; Бедлам – просторечное название королевской Вифлеемской психиатрической лечебницы, основанной в 1247 г. в Лондоне.
Порочные удовольствия в Лондоне стали более организованными, проституток насчитывалось больше прежнего. Этому во многом способствовали «либертены», объединенные в многочисленных клубах. Самих либертенов можно назвать предшественниками современных стиляг.
Щеголи и франты рыскали по улицам, избивая стражников, пугая стариков, колотя стекла и занимаясь насилием. В «Клубе хулиганов» изобрели забаву под названием «ущипни льва за нос». При этом следовало задрать жертве нос, одновременно ткнув в глаза пальцами.
Либертены хватали женщин, сажали в тачку и сталкивали вниз с Ладгейт-хилл.
Члены «Клуба деканов» после выпивки слушали длинные лекции о «театральных распутниках, бездельниках
Затем члены Клуба отправлялись «атаковать дам в масках, которые слонялись возле театра в купленных из вторых рук меховых накидках, готовые открыть сад любви любому храброму спортсмену, любителю приключений, желающему устроить своему щенку пробежку».
38
Хеймаркет – улица в центральной части Лондона, где раньше находился сенной рынок.
Отношение либертенов к женщинам было откровенно сексуальным, основанным на ненависти и вражде. Фактически секс, точно так же, как в римский период, был связан с насилием. В XVIII в. отмечается мания «обесчещения девственниц», страсть к несовершеннолетним девочкам, бичевание.
Все эти пороки олицетворял сэр Фрэнсис Дашвуд. В «Клубе адского пламени» утверждали, что он «далеко превзошел всех распутников, известных со времен Карла II».
Общество «Медменхем» устраивало сатанинские оргии, которые происходили сперва в одноименном аббатстве, а потом в известковых пещерах парка Вест-Уикомб. «Монашками» были шлюхи, местные девушки, леди из общества. Вот что о них говорится:
«Не оставалось порока, о котором он (сэр Фрэнсис) не позаботился бы. В подвалах хранились запасы самых изысканных вин, деликатесы из всех климатических поясов».
Как только все было готово к банкету, слугам позволяли устроиться в нижнем конце стола, где они «соперничали друг с другом в громких песнях, весьма непристойных и смелых рассуждениях…».
После еды, прежде чем предаться наслаждениям, возносили торжественные хвалы сатане, которому поклонялись.
Довольно простые помещения были «оснащены для всех мыслимых способов удовлетворения похоти, имелись для этого и соответствующие объекты».
Сэру Фрэнсису принадлежал пай в публичном доме миссис Стэнхоуп близ Друри-Лейн. У либертенов было принято вкладывать деньги в бордели, которые они частенько посещали.
Современный тип борделя пришел в Лондон из Парижа в 1750 г. Первый открыла миссис Годби на Бервик-стрит в Сохо. Дом был роскошно меблирован, девушки великолепно одеты. Поскольку на их обучение и гардероб уходили немалые деньги, содержанки практически превращались в заключенных и перед поступлением в дом от девушки требовалось согласие на беспрекословное повиновение.
Миссис Годби сколотила большой капитал на своем «доме изящных любовных развлечений» и через несколько лет ушла на покой в собственное сельское имение. Ее успех вдохновил десятки последовательниц, известнейшей из которых была Шарлотт Хейес, содержательница «Клуатра» на Пэлл-Мэлл. Ее девушки изображали поклонниц какой-то неизвестной религии и именовались «монашками». Всех их очень тщательно подбирала сама миссис Хейес, опытная куртизанка.
Судя по сохранившейся расчетной книге дома, взималась фантастически высокая плата. Цены варьировались от десяти до двадцати гиней – по современным меркам сумму надо умножить на десять. Миссис Хейес, любившая приветствовать избранных клиентов, переодевшись таитянской королевой Обереей, отошла от дел, скопив двадцать тысяч фунтов.