Так близко
Шрифт:
– Уехал с ними?
– Вполне возможно. Может, прямо сейчас у них намечается серьезный тройничок.
– Ты же не всерьез…
– Почему нет? – С этими словами я кусаю круассан. Он кажется таким маслянистым и вкусным, что я только сейчас осознаю, насколько голодна. – Витте так глубоко проник в задницу Кейна, что, возможно, стал полноценной частью своего работодателя.
– О, господи, что ты говоришь! – смеется Сюзанна, откидываясь на спинку стула.
Ее наряд расшит красивым медно-бирюзовым цветочным узором, который прекрасно оттеняет кожу цвета молочного шоколада. В ее внешности
– Лили и правда красотка? – спрашивает она.
– У нее глупая, фальшивая красота, – отвечаю я, вытирая рот. – Когда стоишь прямо перед ней и смотришь в упор, она выглядит ненастоящей. Похожа на андроида или куклу в человеческий рост.
– Семья приняла ее в свои ряды?
Я смеюсь и сразу же улавливаю в смехе истерические нотки. Я помню ощущение от прикосновения ее рук, когда Лили обнимала меня, и помню ее шепот, ее голос возле моего уха. Она тогда едва не довела меня до слез, но я не могу понять причину. И за это я ненавижу ее.
– Она покорила сердце Рамина, – безразлично бросаю я, продолжая жевать. – Он не затыкается. Постоянно говорит о том, что нужно использовать ее в качестве модели для продвижения нашей новой косметической линии. Я и правда не знаю, что про нее думает Дариус. Он ей не доверяет, но с другой стороны, он вообще никому не доверяет. Розана считает Лили героиней, жертвой трагичной истории любви. Я убеждена, что Алия хочет одного: чтобы она снова сдохла. Она терпеть не может, когда в жизнях ее мальчиков появляются женщины, которые нравятся им больше, чем она.
– Да уж, твоя свекровь – кошмар наяву.
– Она антихрист во плоти. Настоящее воплощение зла.
– А ты что думаешь о Лили?
Я смотрю в окна, закрытые модными деревянными жалюзи. Здания по другую сторону улицы намного ниже, поэтому я могу видеть чистое голубое небо. Где-то там Лили проводит время с Кейном. Один на один. Неплохо зная Кейна, я представляю, что она сейчас такая же уставшая и оттраханная, как я когда-то. После того, как мы занялись сексом, я несколько дней не могла нормально ходить.
Клетка в подсознании, удерживающая желание кричать, разрушается при мысли о сексе. Горло саднит от горьких слез, когда я глотаю очередной кусок круассана, который на вкус теперь как смесь картона и опилок.
– Теперь она в порядке. Я совсем не знакома с ней. Знаю лишь, что она сводит Алию с ума, на этом все.
– Где же ты была всю эту ночь? – интересуется Сюзанна. – Между тем, когда Дариус видел тебя в последний раз и когда ты объявилась у меня?
– Мне просто нужно было выбраться из дома. И немного выпить. Я пошла в бар, познакомилась там с группой девушек-туристок, а потом мы поехали к ним в мотель, чтобы покурить. – Ложь легко слетает с моих губ, и стоит ей прозвучать, она сразу же становится правдой. Я переписала события этой ночи, все неизвестные переменные оказались вычеркнуты из моего рассказа. – Думаю, меня так развезло от выпивки и больших доз обезболивающих.
– Эми, ты слишком много пьешь, – с мягким осуждением говорит она. – Я говорю это как твоя подруга.
– Что ж, будь подругой,
Я достаю телефон из своей сумочки. На экране десятки пропущенных звонков и непрочитанных сообщений от Дариуса.
Раздается звонок в дверь. Я жду, пока Сюзанна пойдет открывать, а затем вскакиваю и бегу в ванную. Умываю лицо холодной водой и щипаю себя за щеки, чтобы вернуть им привлекательный румянец. Сюзанна предусмотрительно хранит в ванной гостевой набор в специальной плетеной корзинке. Там лежит даже жидкость для полоскания рта, которую я с трудом распечатываю и сразу пускаю в дело, чтобы Дариус не смог учуять запах свежевыпитого алкоголя.
Когда я выхожу из ванной комнаты, Дариус уже ждет меня в небольшом коридорчике, занимая слишком много места своим высоким, подтянутым телом. У меня мгновенно возникает приступ клаустрофобии. Дыхание учащается и становится поверхностным.
– Ты хоть представляешь, как я, черт тебя дери, волновался? – злобно шипит он, хватая меня за плечи и притягивая к себе. Он в ярости, но говорит достаточно тихо, чтобы Сюзанна ничего не услышала. – Что, скажи мне на милость, с тобой происходит в последнее время? В чем бы ни была причина, нельзя вот так просто скидывать и игнорировать мои звонки!
– Прости, мне очень жаль. – Я сразу же начинаю жалеть о том, что сказала это вслух. Почему? Почему я не могу делать то, что хочу? Но потом я вижу особый блеск в его серьезных расстроенных глазах, и мне становится плохо. В любое время, когда и где ему захочется, Дариус может трахнуть меня своих здоровенным членом. Учитывая состояние моих интимных мест, я могу сойти с ума, если он сделает это прямо сейчас. – Дело не в тебе, пойми. Ты все время на работе, а я почувствовала, что мне нужно поговорить с другим взрослым, понимаешь? У меня месячные. У меня чертовски сильно болит рот. Низкий уровень витаминов и куча обезболивающих таблеток… поэтому я заснула на диване у Сюзанны. Вот и все.
Прищурившись, он внимательно смотрит на меня, явно что-то подозревая. Крик, который я сдерживаю в ненадежной клетке, начинает потихоньку просачиваться наружу. Мои глаза щиплет, и я стараюсь не разреветься прямо перед красивым и сердитым мужем, чтобы он не решил, что я использую слезы в корыстных целях.
– Детка… – выдыхает он, заключая меня в свои объятия.
Он пахнет так успокаивающе и приятно, что я больше не могу сдерживать потоки слез. Сначала они текут тоненькими ручейками, а потом эмоции вырываются из моей груди, превращаясь в душераздирающие рыдания.
Дариус крепче прижимает меня к своей груди.
– Почему бы тебе просто не говорить обо всем со мной? Вот так, как сейчас. Ты же знаешь, что я работаю над нашим будущим, но я всегда могу найти время для тебя.
Я продолжаю реветь в его твердую мускулистую грудь до тех пор, пока не выматываюсь настолько, что едва могу держать глаза открытыми.
Мы прощаемся с Сюзанной и Оливером. Когда я обнимаю ее, мои объятия похожи на крепкую хватку Лили, и она, наверное, это заметила. Она оказалась хорошей подругой, а я ее презирала…