Так близко

Дэй Сильвия

– Я понимаю.

Я наблюдаю, как Роберт поворачивается и идет вдоль линии прилива.

– Ты и представить себе не можешь, какой женщиной она была.

Ты подходишь ко мне сзади и обнимаешь, прижимаясь своей головой к моему плечу.

– Разве это сложно?

– Я всего лишь ее бледная копия.

– Но ты расцветаешь, когда находишься рядом со мной. Твои глаза блестят, когда ты смотришь на меня.

Ты сказал, что рядом с тобой я в безопасности. И неопровержимым доказательством является твое терпение в ожидании ответов на свои вопросы. Описывать начало пересечения наших жизней – это все равно что снимать слои одежды. Я чувствую

призрачный поцелуй воздуха на моей коже, и этого достаточно, чтобы свести меня с ума.

Обдавая меня теплом, ты шепчешь:

– Если бы она была неспособна любить, то никогда бы не была такой же привлекательной, как ты.

Твои слова – прямое следствие привязанности ко мне, в которую меня учили не верить. В каком-то далеком уголке сознания я слышу голос матери, высмеивающий мою безнадежную сентиментальность и неутолимую тоску по тебе. Ее смех эхом отдается в моем сознании. Я мысленно вижу этот бессердечный блеск в ее глаза, таких же ярко-зеленых, как мои собственные. Этим взглядом она говорит мне, что все складывается именно так, как она предсказывала. Она все предвидела и знала обо всем заранее. Ничего не ускользнуло от ее взора. И поэтому она ни капли не удивлена.

Несмотря на ее безжалостное воспитание, любовь застала меня врасплох. У любви твое лицо, она говорит твоим голосом. Я чувствую это, когда твоя кожа касается моей. Ты погубил меня. И это еще один ценный урок. Каждый такой урок, который я выучила, только приближал меня к тому, чтобы стать копией матери.

– Я хочу услышать от тебя миллион ответов. – Ты прижимаешься к моей спине. – И не только о моем отце. Я хочу знать все.

Холод, пронизывающий меня до костей, отступает, когда я чувствую прикосновение твоей обнаженной груди. Каждое сказанное мной слово обжигает горло, будто я выплевываю кислоту.

– У твоего отца было много слабостей, но моя мать, наверное, стала единственной женщиной в мире, которая сумела ими воспользоваться. И вполне возможно, что по дороге в аэропорт он понял, что не хочет бросать тебя и отказываться от привычного образа жизни, но моя мать уже была близка к тому, чтобы прибрать к рукам его деньги, поэтому не могла его отпустить. Кейн, у них что-то пошло не так, поэтому никто из них не сел на тот рейс. Она вернулась домой с деньгами, но с тех самых пор твоего отца никто не видел.

Ты крепче прижимаешь меня к себе.

– Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя лучше, поверив в то, что у него не было возможности вернуться? Но это ничего не меняет. Он сделал свой выбор. Он бросил жену и ребенка, развалил дело всей своей жизни, ограбил и обанкротил своего делового партнера, лишил своих сотрудников единственного источника доходов… И все это ради женщины, которая не способна любить, но готова на убийство?

Все в тебе – поза, тон голоса и слова – выдает накопившуюся обиду и злость. Внутри тебя разрастается отвращение, делая твое тело невыносимо жарким.

Я прижимаюсь к тебе, мой позвоночник изгибается, чтобы прижаться к твердой груди, а мои руки устремляются к твоим. Щекой прижимаюсь к твоему сердцу, прилагая все усилия, чтобы хоть как-то утешить любимого человека.

– Это не значит, что он заслуживал смерти.

– Я не об этом. – Своим подбородком ты прижимаешься к моей макушке. – Я и сам знаю, каково это – нуждаться в женщине больше, чем в глотке свежего воздуха, но я никогда не стану сочувствовать ему и никогда не смогу простить. Ты любишь меня, поэтому я полностью тебе доверяю. Но если бы мои чувства были не взаимны,

неважно, насколько сильно я бы тебя любил, я бы никогда не стал разрушать свою или чужую жизнь… Так, как сделал мой отец.

– Мне жаль, Кейн.

– Нет, не извиняйся за него.

– Я извиняюсь за то, что не рассказала обо всем раньше. Думаю, ты и правда должен был знать, что моя мать, возможно, убила твоего отца. Я не имела права скрывать от тебя свои подозрения. Я поступила слишком эгоистично. Я просто боялась, что этот рассказ может разрушить наше будущее.

Ты глубоко вздыхаешь.

– Из-за этой истории ты выслеживала меня? Ну, занималась поисками….

– Ты называешь меня своей судьбой. Своей путеводной нитью. Но все началось не с нас, все началось с них.

– Сетаре, действия и поступки моего отца привели тебя ко мне. Как я мог желать другого исхода, если в конце пути наш брак бы не состоялся?

– Ничего страшного, если…

– Я и не желал. – Ты поворачиваешь меня к себе. – И не пожелаю.

Запрокинув голову, я смотрю на твое потрясающе красивое лицо. Две частички моей личности – девочка, которой меня вырастила собственная мать, и женщина, которая безумно любит, – борются друг с другом.

– Я не собираюсь оправдывать мать, но ты должен хотя бы немного узнать про нее, чтобы понять все остальное. Ладно? Итак, она ненавидела мужчин. Она верила, что вы все по своей природе слабые, ненадежные и легко идущие на поводу у своих страстей. Она говорила это со смехом, словно в шутку, но позже я осознала, насколько серьезно нужно было воспринимать ее слова. Не думаю, что убийство твоего отца было преднамеренным, но, полагаю, что ей настолько это понравилось, что у нее появилась тяга к сомнительным делам. Он был первым, но ни в коем случае не последним.

Мое неожиданное признание, тяжелое и леденящее душу, повисает между нами. Твои зрачки расширяются, а загорелая кожа заметно бледнеет. Все твое тело напрягается, словно тетива лука, а пальцы вонзаются в мое тело.

Я крепко обнимаю тебя, и мои ладони скользят по твердой спине. Я пытаюсь прижать тебя к себе, но у меня не получается.

– У нее был подельник, который управлял бизнесом, ставшим прикрытием для организованной преступности. Деньги, которые у нее были, на самом деле принадлежали гангстеру по имени Вэл Ласка. Вероятно, он легко отследил денежные переводы моей матери. Люди, которые с ней встречаются, как правило, хорошо ее запоминают. Но когда он только познакомился с ней, то сразу же влюбился, как и все остальные мужчины. Поэтому она нашла своего короля. Вэл дополнил ее образ, сделав ее поистине смертоносной.

Я пытаюсь представить их вместе. Их взаимное уважение было продиктовано пониманием истинной сущности друг друга и взаимным страхом. Это сочетание стало смертельным афродизиаком, созданным исключительно для них.

И если быть честной, разве мы сильно отличаемся друг от друга?

– До Вэла все ее сообщники были примерными семьянинами, – продолжаю я. – Это было частью ее игры. Она проверяла парней на стойкость. Сможет ли мужчина, что-то накопивший в этой жизни, остановиться на достигнутом? Или он окажется достаточно жадным и эгоистичным, чтобы пожелать большего? Если они могли сопротивляться ей, то она оставляла их в живых. А если нет… они умирали. И только Вэла не нужно было заманивать в ад, поскольку он сам управлял адом. Торговал людьми. Вовлекал в занятие проституцией. Убивал за деньги. Пытал ради развлечения…