Так близко
Шрифт:
Ласковым шепотом влюбленного ты спрашиваешь:
– Что из того, что ты мне рассказала, является правдой? Скажи мне хоть что-нибудь.
Я толкаю тебя в грудь, но это все равно что бить кулаком о кирпичную стену.
– И как ты только можешь спрашивать меня об этом?
Ты криво усмехаешься.
– Ты врешь как дышишь, и тебе даже не приходится продумывать свою ложь.
Это неправда, я частенько задумываюсь над тем, что именно я должна сказать. Обидевшись, я начинаю издеваться:
– Может, я вообще не говорила тебе правду. Может, я всегда врала.
– О, я уверен, что в твоих словах есть некая доля истины.
Ты гладишь меня по скуле. Твой взгляд прикован к моим губам, к тому, откуда льются потоки лжи. Но твой взгляд по-прежнему жгуче сексуален.
Наверное, в прошлых жизнях мы были совсем пропащими людьми. Должна же быть какая-то причина, почему судьба решила связать наши судьбы безграничной любовью, которая дается нам слишком высокой ценой.
– Как ты можешь любить меня, если совсем не доверяешь? – вызывающе спрашиваю я.
Ты снисходительно улыбаешься.
– Я безоговорочно доверяю тебе. Но это не значит, что я не знаю, что ты редко говоришь правду. Какой последний псевдоним был у твоей матери?
– Стефани. Стефани Ласка. И прежде чем ты спросишь, нет, я не знаю, имя Вэл – настоящее или нет.
– А как тебя зовут? Лили? Айви? Вайолет? Роза? Или иначе?
Я растерянно моргаю. Моя способность мыслить куда-то испарилась. Тишина оглушает. Какие еще скелеты тебе удалось раскопать?
Ах, любимый мой, я совсем тебя испортила. Неужели мы так подходим друг другу? Мне горевать или радоваться?
– Это не имеет значения, – успокаиваешь ты, надолго прижимаясь губами к моему лбу. Ты гладишь и согреваешь мои обнаженные плечи.
Во мне просыпаются не только дикая радость, но и бескрайняя надежда. Ты все еще смотришь на меня с огромной любовью. Каким-то непостижимым образом, по какой-то непонятной причине ты все еще любишь меня – девушку, столь далекую от совершенства.
– Как умерла твоя мать? – спрашиваешь ты таким голосом, словно хочешь меня усыпить. – Это Вэл убил ее?
Можно ли солгать на этот раз? Кому навредит ложь?
– Сетаре… расскажи, как умерла твоя мать.
– Это сделал не Вэл, – выдыхаю я. – Это я. Я убила ее.
40
Меня едва не стошнило, когда я выходила из такси, одновременно пытаясь справиться с приступом паники, от которого мне хотелось завалиться в бар или заползти обратно в кровать, натянув одеяло на голову. Теперь я ненавижу даже внешний вид Кроссфайер-билдинг. Алия отобрала у меня все, что доставляло мне радость, чем я гордилась, превратив это в то, что меня пугает.
Поправив юбку, я останавливаюсь на тротуаре и подбадриваю себя. Сегодня мой наряд идеально копирует образ Лили. Това подобрала длинную ниспадающую черную юбку с ботильонами, облегающую белую рубашку и маленький приталенный черный кожаный жакет. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, демонстрируя глубокий вырез в области декольте. Оно уместно, если верить мнению Товы, заявившей, что остальные части тела надежно прикрыты, а грудь у меня маленькая. Мой образ дополняют многочисленные золотые цепочки и золотой кулончик, свисающий поверх жилета. Золотые серьги и помада «Кровавая лилия» завершают образ.
Весь вечер и все утро я провела в раздумьях о том, что мне следует надеть. Тяжело возвращаться в «Бахаран-фарма» после такого оглушительного провала. После всего, через что мне довелось пройти из-за Алии, я хочу всего лишь каплю чертового сочувствия, а еще хочу выглядеть так, будто полностью оправилась после коварного удара и теперь в состоянии управлять своей компанией. Поиск одежды, сочетающей в себе элегантность и строгость, – чертовски сложное занятие, требующее определенного вкуса, который у меня, видимо, присутствует. Возможно, намного проще было надеть облегающее платье и дополнить образ серьгами. Ладно, независимо от моего выбора в голове играет энергичная музыка. Это Лили любезно прислала подборку своих музыкальных треков, чтобы оказать знак внимания, пока я поправлялась после кошмарного визита к стоматологу.
Поскольку она тоже проходит восстановительный период, а я не хотела показаться эгоистичной овцой, я отправила ответ – подписанный экземпляр книги Сюзанны в мягкой обложке. Я хотела отправить и бутылку вина, но когда спросила Витте про ее предпочтения – белое или красное, он ответил, что она совсем не пьет.
– У нее какая-то аллергия или дело в другом? – поинтересовалась я.
– Полагаю, это устоявшиеся личные предпочтения, – уклончиво ответил этот надменный лакей.
Он даже не сообщил мне адрес их нового тайного убежища. Витте отправил ко мне курьера, чтобы он забрал и передал книгу. Этот мужчина определенно меня ненавидит, но наши чувства взаимны.
Я поворачиваю в сторону Кроссфайер-билдинг и замечаю Райана Лэндона, направляющегося прямиком ко мне. Я останавливаюсь. Он быстро прорезает толпу людей, столпившихся на углу улицы в ожидании зеленого сигнала светофора. Он одет в полосатый темно-синий костюм, в одной руке держит кофе навынос, а в другой – черный кожаный портфель. Он сердито хмурится, что нетипично для него. Я никогда не думала, что у такого милашки могут залечь такие зловещие морщины над его темными бровями.
Я жду. Он смотрит в мою сторону, но его мысли витают где-то в облаках, а затем он приходит в себя и фокусирует внимание на мне. Мгновение спустя выражение его лица меняется, появляется добродушная улыбка. Он уже напротив меня, и я начинаю свой придирчивый осмотр. Да, этому парню не хватает утонченного колорита Дариуса или свирепой мужественности Кейна, но он все же по-своему красив: высокий, подтянутый, с сексуальной улыбкой и непринужденной уверенностью в своей неотразимости.
– Эми, – произносит он, поравнявшись со мной. – Я увидел тебя и подумал, что ты кого-то мне напоминаешь. Ладно, сегодня ты выглядишь просто великолепно. Как у тебя дела?
– Все чудесно, спасибо.
У меня действительно улучшилось настроение, поскольку я поняла, что он разглядел во мне Лили. Начинает кружиться голова. Цвет волос, наряд, цвет губной помады… все совпадает. Взволнованная подобными мыслями, я стараюсь придать себе небрежную сексуальность и уверенность, свойственные жене Кейна.