Так было. Размышления о минувшем
Шрифт:
Расположение Резервного фронта и его броневого щита у основания Курского выступа создавало надежную гарантию успешного ведения оборонительного сражения и срыва попыток врага захватить стратегическую инициативу. Располагаясь в тылу Центрального и Воронежского фронтов, Резервный фронт составлял второй эшелон стратегического построения наших войск на Курском направлении, увеличивая глубину обороны до 300 км, придавая ей большую прочность и устойчивость. Этот мощный стратегический резерв являлся также эффективным средством в руках советского командования для осуществления контрнаступления и развития общего наступления
Предназначение Резервного фронта для выполнения ответственных задач стратегического масштаба обязывало нас сосредоточить главное внимание на танковых войсках, тем более что в то время они являлись узким местом. Уже в начальной стадии формирования фронта, к 25 апреля, все 10 танковых и механизированных корпусов Резервного фронта в среднем были укомплектованы: личным составом – на 60 %, вооружением – на 38 % и имуществом – на 60 %.
В масштабе фронта нам приходилось заниматься не только доукомплектованием личного состава, но и его вооружением.
Одним из моих заместителей как члена ГКО был неоднократно упоминавшийся крупный артиллерийский специалист, начальник Главного артиллерийского управления Красной армии Яковлев. Он хорошо знал не только артиллерию, стрелковое оружие и боеприпасы, но и промышленность, их производящую. Это давало ему возможность квалифицированно контролировать поставку готового вооружения и ход его производства. Яковлев отличался выдающимися организаторскими способностями, большой деловитостью, твердой волей, ясностью мысли, широтой взглядов и редкой настойчивостью. Я очень высоко ценил и уважал его, искренне полюбив за годы совместной работы.
Другим моим заместителем как члена ГКО был Зотов – нарком пищевой промышленности СССР – не только талантливый организатор, но и обаятельный человек. У нас с ним давно сложились и сохранились самые лучшие товарищеские отношения.
7 апреля, то есть через несколько часов после принятия постановления ГКО о создании Резервного фронта, заместитель начальника Генштаба Карпоносов направил командующему Резервным фронтом Попову сведения о состоянии соединений, которые прибудут к нему с других фронтов, план их доукомплектования и справку о ходе сосредоточения резервов Ставки для оперативного ориентирования.
В дополнение к 153 тыс. солдат и офицеров, а также 28 тыс. лошадей, которые имелись в распоряжении армий Резервного фронта 7 апреля 1943 г., они должны были получить еще 195 тыс. солдат и офицеров, а также 15,2 тыс. лошадей. Кроме того, для них дополнительно снаряжались 524 эшелона и транспорта с людьми, конским составом, вооружением, средствами связи, а также инженерным, вещевым и обозно-хозяйственным имуществом, из которых 32 эшелона уже поступили к ним в течение марта – в начале апреля 1943 г.
После решения главных вопросов формирования фронта в целом наступила очередь ознакомиться с фактическим состоянием его отдельных армий и корпусов. Об этом мне хотелось получить информацию, что называется, из первых рук непосредственно от командиров корпусов и командующих армиями. С этой целью вместе с соответствующими военачальниками центра мы начали вызывать их по очереди в Москву для докладов.
Вместе с Щаденко, Карпоносовым, Хрулевым, Яковлевым, И. Ковалевым, Г. Ковалевым, Белокосковым и первым заместителем командующего бронетанковыми и механизированными
Мне хотелось бы особенно отметить большой вклад в создание, сплочение и боевое использование ударной силы Резервного фронта, который внес тогда 42-летний генерал, коммунист с 1919 г., Главный маршал бронетанковых войск Ротмистров. Никто из нас не мог тогда и предполагать, что 11 июля 1943 г. танковая армия под его командованием осуществит в районе деревни Прохоровки крупнейшее в истории войн танковое сражение, в котором захлебнется немецко-фашистское наступление.
Создание Резервного фронта забирало у всех нас ежедневно много времени (в частности, у меня) на решение всевозможных, казалось бы небольших, но на деле важных и необходимых частных вопросов.
Дело в том, что я разрешил военачальникам фронтового, армейского и корпусного звена обращаться непосредственно ко мне в случаях тех или иных затруднений в их работе, минуя соответствующие инстанции. Поэтому в мой адрес поступало много всевозможных телеграфных запросов и просьб, в которых приходилось конкретно разбираться и принимать соответствующие решения. Сюда входили конкретные запросы на обмундирование и горючее, продовольствие и фураж, переадресовка грузов и посылка автотранспорта и индивидуальных перевязочных пакетов и т. д. и т. п.
Бывали и такие телеграммы. «Установлено, – сообщал я 10 мая Попову, – что части 66 армии производят улов рыбы в реке Дон запрещенными методами (применяют мины, гранаты, толовые шашки). Необходимо запретить всем частям вашего округа, дислоцированным по реке Дон и его притокам, производить улов рыбы всеми другими средствами, кроме сетей».
Также напрямую приходилось иметь дело и с корпусами фронта. Иногда решались вопросы, которые сегодня могут показаться курьезными. Так, 2 июля в ответ на запрос 18-го танкового корпуса телеграфировал командиру этого корпуса Бахарову о том, что ГИУКА выделяет 2 пишущие машинки и 50 штук часов, доставку которых обеспечит начальник тыла Хрулев, и что типография для газеты корпуса отправлена Главным политуправлением Красной армии через политуправление Степного военного округа. (Следует иметь в виду, что в то время на пишущие машинки у нас был большой дефицит; их настолько не хватало, что по учреждениям Москвы была утверждена разверстка – сколько пишущих машинок каждое из них должно передать для Красной армии.)
Разумеется, что каждому такому ответу на просьбу или заявку предшествовала кропотливая работа по изучению вопроса. В этом большую помощь оказали мои заместители по ГКО Яковлев и Зотов, о которых я писал, помощники по военным делам Семичастнов и Кузьмин (сейчас они оба работают первыми заместителями министра внешней торговли СССР), а также Смиртюков (ныне управляющий делами Совета министров СССР), секретарь по военным делам Сорокин, заведующий моим секретариатом Барабанов и остальной аппарат Совнаркома.