Так говорил Петрович

Когда Петровичу исполнилось за тридцать,

Но не дошло до сорока немного,

Ушёл из дома он и стал бродить страною,

Что до окраин самых от Москвы.

Петрович наслаждался сладким духом,

Витавшим над бурлящею отчизной:

"Даёшь в три года!" - и давал Петрович,

"Все на защиту!" - он и защищал.

Как в мелком захолустье проститутка

Познала всех мужчин своей округи,

Познали

сапоги его пылищу

Великих строек всех наперечёт.

Петрович там работал, словно трактор,

С такою неестественной отдачей,

Что в ужас приходили бригадиры

И дохли со смеху все тамошние псы.

Петрович не от мира был рождённый,

На это довод был и очень сильный:

Он всей официальной пропаганде

Беспрекословно верил от души.

Понятно даже бабушке Евдотье,

По-прежнему считавшей Землю плоской,

Что был Петрович конченным болваном,

И видно было то за километр.

Но вдруг однажды словно осенило

Петровича полишинельной мыслью:

Не всё в стране у нас благополучно,

И нужно что-то срочно предпринять.

Петрович тут же, как и был в спецовке

И в сапогах, не чищенных с рожденья,

Направился в Москву, чтоб там к ответу

Правителей зарвавшихся воззвать.

И он воззвал. Его арестовали,

А позже в дом весёлый поместили,

Чтоб меж уколами подумал на досуге

Он о глубоком смысле бытия.

Спустя какое-то несчитанное время

Петрович был отпущен на свободу

С диагнозом таким, что дерьмовозом

Его б не стали на работу брать.

Запил Петрович горькую со скуки

Или с тоски, что в общем-то не важно,

А важно то, что странные виденья

Являться стали в пьяный мозг его.

Почувствовал себя он то ль мессией,

То ль кем ещё из оному подобных,

Хотя Петрович с детства был безбожник

И бога непреклонно отвергал.

Петрович вышел на свое подворье,

Взглянул на небо и воскликнул солнцу,

Поскольку неожиданно потребность

Общения возникла у него:

"Великое светило! Разве б было

Ты счастливо, когда б ни отыскалось

Ни одного наземного объекта,

Кому ты светишь с неба день от дня?

И люди, и животные, и птицы -

Мы все тебе внимаем ежедневно,

Ждем ежеутренне тебя, благословляем

Тобою нам даримое тепло.

Взгляни! Я, как пчела, что сладким мёдом

Бывает переполнена до края,

Перенасыщен мудростью глубокой.

И не смогу спокойно жить, пока

Кому-нибудь не передам крупицы

Явившихся во мне глубоких знаний.

Имея их, вовек не буду счастлив,

Коль не смогу их людям подарить.

Благослови ж мое стремленье, Солнце,

Петь мир людей". Так говорил Петрович.

Поскольку он других аудиторий

Пока не знал, решил Петрович, нужно

Начать с пивных, шашлычных, ну и прочих

Ему известных выпивошных мест.

Петрович говорил: "Ведь как ласкает

Красивой песней соловей сердца нам!

Но – чувствую! – он смог бы спеть поглубже,

Когда бы душу пивом усладил.

Прекрасным свойством пиво обладает:

Даёт настрой особый философский,

Ум направляет к осмысленью разных

Суперглобальных и простых проблем.

Не зря Германия в свой час явила миру

Классическую радость философий -

Философы там пиво обожали,

Как и свою науку, мать наук".

И вот в одной пивной от пары кружек

Дойдя до философского настроя,

Он оглядел по столику соседа

И осторожно бросил пробный шар:

"Когда гляжу я, - начал так Петрович,

Кивнув на доходного забулдыгу,

Который допивал чужое пиво,

Поскольку на своё не заимел.
–

Когда гляжу я на таких субъектов,

То не могу себе того представить,

Что человек - есть мост меж обезьяной

И суперчеловеком, что грядёт".

Сосед по столику взглянул на забулдыгу,

Кивнул Петровичу и на него уставил

Припухшие глаза интеллигента,

Пропившего последние очки.

Хотя соседский взгляд был замутнённый,

В глазах, налитых кровью, всё ж читались

Остатки там когда-то бывших мыслей,

Не вымытых от вечного питья.

Петрович, ободряемый киваньем,

Стал мысль свою разжёвывать яснее,

Что человек, мол, не венец природы,

Но эволюции срединное звено.

"Какой сверхчеловек?
– сосед очнулся.
–

Не тот, что будет жить при коммунизме?" -

Соседу словно с легким опозданьем

Слова чужие добирались в мозг.

Петровича последние рулады,

Произнесённые сейчас с мятежной страстью,

Достигнут непременно пониманья

Соседского, но пять минут спустя.

"При коммунизме будут жить сверхлюди, -

Сей мудрый муж продолжил изреченье.
–

Искусством будут заниматься всяким,