Так говорил Петрович
Шрифт:
Но – человек!
– он должен, не сгорая,
Стать к суперчеловечеству мостом".
В другой раз у Петровича спросили
Его, Петровича же, мнение о браке.
На что учитель отвечал сурово
По отношению ко всем женатым нам:
"Ах, эта бедность душ вдвоём и эта
Сплошная грязь души вдвоём, довольство
Собой вдвоём, - и люди наши это
Зовут свершающимся чудом в небесах?"
Признаюсь, сам
Но остается развести руками,
Без комментариев оставив эти злые,
Обидные Петровича слова.
Спросил однажды бомж один с сомненьем:
"Скажи, Петрович, в книгах философских
Почто запутанно, заумно говорится
О смысле жизни, цели бытия?"
"Когда б об этом, - отвечал Петрович, -
Могли бы Аристотель, или Ницше,
Иль Томас Мор с Эразмом Роттердамским,
Иль Соловьев и Гегель рассказать
Как можно проще, то мозги бы ваши
Подобны стали куче из навоза,
Внутри сопревшей, сверху идеальной,
Ну как цитатник Мао в постный день.
Тогда бы вам не нужно было думать,
И вы бы руководствовались мыслью,
Преподнесённой миру человеком,
Почившим много лет тому назад;
Тогда б процесс всеобщего развитья
Увяз бы, словно трактор на болоте;
Тогда бы никогда сверхчеловеку
На смену человеку не прийти".
Ещё его же как-то вопрошали
Об Иисуса чудном воскрешенье,
На что Петрович отвечал с усмешкой:
"Глупее вера только в коммунизм.
Христос, поверьте, умер слишком рано,
Но если б он сумел прожить подольше,
То обязательно б отрёкся от ученья,
Пришедшего не с миром, но с мечом.
За землю - небо, жизнь - в обмен на вечность, -
Вот чем всегда поповская когорта
Влекла ту одурманенную массу,
Толпа которой имя. Вас всегда
Непреходящих символов завесой
Пьянят, как гадким теплым самогоном;
Все церкви на земле и все идеи
О надземных надеждах говорят.
Умрут когда-то в этом мире боги,
Дав почву сочную для суперчеловека.
Я ж послан в мир, чтоб показать презренье
Ко всем богам..." - Петрович говорил.
6
Любил Петрович песни, но, конечно,
Он никогда не принимал попсовых
И всяких там скребущих душу песен
Про яблоки и груши на снегу.
Петрович уважал Гребенщикова,
"Алису", "ДДТ", "Пикник" и Цоя,
А также "Наутилус" и "Агату",
И плюс еще каких-то групп с пяток.
Философа – а ведь Петрович был им -
Не радуют ни ум его, ни сердце
Добрынины, Малинины и прочье
Безвкусное кабацкое вытьё.
В своих на эту тему размышленьях
Петрович отмечал, что ум, не сердце
Важней всего при восприятье песни,
Картины, фильма, прозы и стихов.
Петрович говорил: "Сверхчеловеку
Нужней всего сверхум, а не сверхчувства.
И это будет главное отличье
Сверхчеловека от простых людей.
Мне возразят, что человек не может
Быть человеком, не сгорая в чувствах,
Которые его являют сущность,
Определяют действия его.
Всё так и есть, о горе-чувстволюбцы,
Но вы забыли: у сверхчеловека
Совсем не тот отсчёт ориентиров
И ценностей, который есть сейчас.
А в том отсчёте победят не чувства,
И это, верьте мне, не так уж плохо,
Не значит это, что исчезнет жалость
И милосердие, любовь и доброта.
Но милосердие без мысли обернётся,
К примеру, не строительством детдома,
А возведением многоэтажной дачи
Чиновнику, несущему надзор.
Ах, господи! Взгляните-ка на руки
Попа, взимающего деньги за крещенье,
Они как оголтелые трясутся
От жадности и пьянства в равный час.
И это у того, кто отвечает
За доброту, любовь и милосердье,
Того, кто проповедует всё это,
Закатывая пьяные глаза.
Поверьте: романтичность, живописность,
Восторженность стихами, восхищенье
Руладами мелодий - всё прекрасно,
Но лишь тогда, когда над этим ум.
И этот ум - та точка Архимеда,
С которой мы сумеем сдвинуть Землю,
Отсчёт, с которого мы сможем по-иному
Мир оценить".
– Петрович говорил.
7
Петровича частенько посещали
Довольно странные по смыслу сновиденья,
В которых он беседовал то с Ницше,
То с Кантом или с Лениным самим.
Великие во сне с ним говорили,
Ругали, возносили черезмерно;
Петрович же не растекался маслом,
Всё принимал как должное себе.
Ильич ему твердил о том, что правду
Свою доказывать противнику не нужно,
А нужно просто силой оппонентов
Заставить эту правду принимать.
Воспитывать людей так с детства надо,
Чтоб эта правда наша прорастала
У них привычкой, навыком, инстинктом,