Так крошится печенье
Шрифт:
Хесс налил себе еще чашечку кофе.
— Уильямс мертв. Она его застрелила. Интересно, почему она тебе об этом не сказала, а, Тики? Она ведь тебе все рассказывала? Так почему же не доложила, что выпустила в него пять пуль, прежде чем приехала в «Ракушку»?
Эдрис сидел неподвижно, его большие глаза были печальны, как у спаниеля.
— Она мне ничего не сказала. Я понял, случилось что-то ужасное, но она была пьяна. Я не мог добиться от нее ни одного разумного слова. Значит, она убила его! Так ему и надо, подлецу!
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Беглер.
— Мюриэль была готова на все ради этого паразита. Содержала его, покупала ему одежду, платила за его квартиру. Она была без ума от него. А он обобрал ее до нитки. Последние полгода он увивался вокруг старух из отеля «Палас». В конце концов подцепил одну с деньгами. Мюриэль это доконало. Она так «села» на иглу, что даже не могла принимать клиентов. Ей надо было выплачивать счета за школу и покупать наркотики. Между тем Джонни был при деньгах. Когда она попросила у него взаймы, он над ней посмеялся. Думаю, он делал это слишком часто.
— А дочь? Ей известно действительное положение вещей?
— Нет. На каникулы Мюриэль с дочерью уезжала на море. Она старалась, чтобы Норена пореже бывала у нее дома. Мюриэль мечтала в эти каникулы отвезти дочь на острова Вест-Индии, но денег у нее не было, а Джонни не собирался ее выручать.
— Ты был ее лучшим другом… но ты тоже не очень-то выручал ее, а, Тики?
— У меня она не взяла бы. Я предлагал, но она не могла на это пойти.
— Почему? Ты был ее другом… человеком, которому она всегда доверяла.
Эдрис поднял на Хесса глаза. Взгляд его был бесстрастен.
— Возможно, она думала, что я заслуживаю большей жалости, чем она. Она никогда не видела во мне человека. Я был просто некто… нечто… для того, чтобы выговориться.
Хесс усмехнулся:
— Она говорила, что жалеет тебя?
— Да.
— А скажи-ка, Тики, ты небось накопил денежек, а?
— У меня не столько денег, чтобы их копить.
— Не прибедняйся. Держу пари, своим шутовством ты зарабатываешь немало чаевых.
— Перестань, Фред, — вмешался Беглер. — Это к делу не относится.
— Ну, не знаю. Думаю, этот уродец очень и очень себе на уме, — возразил Хесс, хмуро глядя на Эдриса. — Неужели Мюриэль ни одним еловом не обмолвилась, даже не намекнула, что убила Уильямса?
— Нет.
Хесс снял обертку с пластинки жвачки:
— У нее был пистолет, Тики?
— Не думаю. Хотя и мог быть. Не знаю.
— А кто доставал ей наркотики?
— Не знаю.
— Не ты ли?
— Нет.
Хесс, сунув пластинку в рот, некоторое время разглядывал свои мясистые руки, потом пожал плечами и встал:
— Полагаю, это все. Может, у тебя есть вопросы, Джо?
— Нет. — Беглер тоже поднялся.
— Ладно, пошли.
Детективы направились к двери. Эдрис проводил их взглядом, оставаясь в своем кресле.
— Спасибо за кофе, — поблагодарил его Беглер уже в дверях.
— Смотри, коротышка, не попадись! — крикнул на прощанье Хесс.
Когда детективы ушли, закрыв за собой дверь, Эдрис продолжал сидеть в кресле. Глаза его горели злобой, кровь бросилась в лицо. В приступе ярости он судорожно вцепился в подлокотники и просидел так, пока часы на его руке не показали четверть восьмого. Тогда он вскочил, подошел к телефону и, набрав номер, закурил в ожидании соединения.
— Школа Грэхема, — послышался женский голос.
— Мне нужно поговорить с доктором Грэхемом. По делу, не требующему отлагательства.
— Кто говорит?
— Меня зовут Эдвард Эдрис. Это касается Норены Девон… одной из ваших учениц. Дело очень срочное.
— Не вешайте трубку.
Эдрис нервно затянулся и выдохнул дым через ноздри. Наконец в трубке прозвучал мужской голос:
— Доктор Грэхем у телефона.
— Доктор, это Эдвард Эдрис. Я — друг семьи Девон. Норена хорошо знает меня. Произошел несчастный случай. Ее мать в очень тяжелом состоянии.
— Весьма сожалею. Чем я могу помочь, мистер Эдрис?
— Пожалуйста, сообщите Норене. Только не говорите ей, насколько это серьезно. Просто скажите, что произошел несчастный случай. Доктор Грэхем, так получилось, что мистер Стенли Теббел, адвокат миссис Девон, находится сейчас в Большом Майами. Я уже говорил с ним. Так как он немедленно возвращается в Парадиз-Сити, он захватит Норену с собой. Это сэкономит время. Мать все время спрашивает о дочери. — Карлик умолк, ожидая ответа. Напряжение его росло. Вся суть разговора зависела от того, сыграет ли Грэхем отведенную ему по сценарию карлика роль, или с ним будут трудности.
— Мистер… как вы сказали? — после некоторого замешательства спросил Грэхем.
— Стенли Теббел.
— Норена знает этого джентльмена?
— Она, должно быть, слышала о нем. Но сомневаюсь, что они встречались. Я понимаю, доктор Грэхем, ваши сомнения. Не позволяется отпускать семнадцатилетнюю девушку с незнакомым человеком. Я ценю вашу осмотрительность. Но тут особый случай. Короче говоря, мать Норены умирает. Послушайте, давайте сделаем так: вы сообщите Норене, скажете ей, что звонил я… она знает меня очень хорошо. Попросите ее перезвонить мне, и я объясню ей, кто такой мистер Теббел. Мой телефон — Сикомб 5-5671.
Опять наступило молчание. Наконец доктор Грэхем сказал:
— В этом нет необходимости, мистер Эдрис. Я прослежу, чтобы Норена уехала с мистером Теббелом, как только он появится. Еще раз сожалею о случившемся.
— Спасибо, доктор.
— Норена будет готова через полчаса. Всего вам доброго, мистер Эдрис. — И он повесил трубку.
Эдрис отошел от телефона, и его лицо озарилось дьявольской усмешкой. Он вдруг начал скакать, выбрасывая вперед коренастые ножки, точно лихой казак в танце, и хлопая толстыми ручками в ладоши.