Так кто же развалил Союз?
Шрифт:
Эти противоречивые заявления Ельцина той поры вполне отражают колебания, которые он тогда испытывал - и по территориальным, и по многим другим вопросам. Он словно бы забыл, что всего лишь год назад подписал с Украиной и Казахстаном соответствующие договоры, где черным по белому было записано, что «стороны… заявляют об уважении территориальной целостности друг друга».
Реакция тех, кому были адресованы «пробные шары» - Вощанова и самого Ельцина - оказалась предельно резкой. Кравчук был возмущен заявлением кремлевского пресс-секретаря (в нем ведь прямо говорилось о претензиях России на Крым и Донбасс), в Киеве начались митинги протеста, а всегда дружески расположенный к Ельцину Назарбаев прислал ему телеграмму,
Возникшую напряженность усиливали также речи других российских, достаточно высокопоставленных, деятелей. Например, московский мэр Гавриил Попов в своем телевыступлении 27 августа предложил отчленить от Украины в пользу России, кроме Крыма и части Левобережья, еще и Одесскую область с Приднестровьем. Эту же мысль он повторил на следующий день в разговоре с репортерами в Берлине.
Подобные речи также не прошли мимо внимания республиканских лидеров. Они не могли не связывать их с общими настроениями в российском руководстве.
Ситуация сложилась такая, что и дальше осложнять неожиданно обострившиеся отношения с двумя самыми крупными, после России, республиками Ельцин посчитал делом неполезным, да, наверное, для него и неподъемным. Решил дать задний ход. По поручению Ельцина вице-президент Александр Руцкой слетал в Киев и Алма-Ату и подписал там и там коммюнике, в которых подтверждались подписанные ранее договоры между Россией и каждой из двух «обиженных» республик. В этих договорах (с Украиной - от 19 ноября 1990 года, с Казахстаном - 21 ноября того же года), еще раз напомню, содержались слова о взаимном уважении территориальной целостности.
В сущности, почти вся история человечества - это кровавая борьба за территории. В большинстве случаев люди, которые не могут поделить между собой тот или иной кусок земли, берутся за оружие. Но здесь произошло исключение из правил: Ельцин не захотел крови, без боя уступил спорную землю. Благодаря этому его решению - к которому он пришел не сразу, не без колебаний, - война была предотвращена. Одни скажут ему спасибо, другие станут проклинать. И проклятиям этим – задарма отдал такие великолепные куски земли русской! – не будет конца. С ними Ельцин уйдет в могилу, они же будут преследовать его и после смерти. В глазах «державников» это навсегда останется одним из главных исторических преступлений «царя Бориса» перед Россией.
Ряд российских деятелей, в том числе и демократов, вообще выказывал озабоченность стремлением «братских» республик к скорой независимости и, соответственно, к разрушению общего государства, независимо от пограничных проблем. Некоторые полагали: прежде чем разделяться и разбегаться, надо повсюду покончить с коммунистическими порядками, заложить хотя бы основы демократии. Так, Анатолий Собчак, выступая 26 августа на сессии Верховного Совета СССР, заявил, что, по его мнению, сначала надо «снять пудовые гири с ног страны», ликвидировать «пережитки коммунистических структур», и только после этого думать о независимости.
В общем-то, рациональное зерно в таком рассуждении имелось. Но оно носило главным образом теоретический смысл. Кто бы на практике, да еще в короткие сроки, сумел установить демократические порядки в таких республиках, как Азербайджан, Туркмения, Узбекистан, Таджикистан… да и Казахстан, и прочие республики? А времени ждать, пока все подтянутся к общему демократическому знаменателю, не было. Не говоря уж о том, что и в принципе - так сказать, для обозримого будущего - такая задача представлялась достаточно утопической. Еще и теперь, спустя двадцать лет, на бывшей территории СССР, за редкими исключениями, что-то нигде особо не видится четких демократических преобразований. Ох, как далеко почти повсюду до демократии! Ох, как долго пришлось бы ждать, пока она наступит на всей бывшей советской территории!
Из всех этих заявлений, не вдаваясь особенно в их глубинный смысл, республиканские лидеры опять-таки делали для себя только один вывод: вообще-то «в глубине души» Россия против их независимости, она желает сохранить за собой роль «старшего брата», добиться для себя статуса «нового Центр»», диктовать им, что они должны делать, какие порядки у себя установить. И это не могло их не настораживать, не определять общую линию их отношений с Россией.
Совершенно твердую и ясную позицию относительно того, каким он видит будущее союзного государства, занял Нурсултан Назарбаев. Уже 25 августа на внеочередной сессии Верховного Совета СССР он заявил:
– Для меня очевидно, что обновленный Союз уже не может быть федерацией... Хватит бежать вдогонку за ушедшим временем… Новоогаревский договор фактически является почти конфедеративным. Так что давайте честно признаем и поставим, наконец, все на свои места… Я призываю немедленно решить вопрос предоставления полной свободы республикам Прибалтики, Молдовы, Грузии и всем, кто выразил свое стремление к независимости законным демократическим путем… В новом Союзе не должно быть никакого союзного кабинета министров, никакого союзного парламента, кроме договорных отношений, в которые вступают республики... Я не мыслю себе других оснований, на которых Казахстан войдет в Союз с другими республиками… Казахстан никогда не будет «подбрюшьем» ни одного региона, и никогда не будет ничьим «младшим братом»…
В этой своей последней фразе Назарбаев, по-видимому, обыгрывал и отвергал тезис той самой статьи Солженицына «Как нам обустроить Россию?», где, если быть точным, «подбрюшьем» России назывались, правда, среднеазиатские республики, но при желании можно было подверстать сюда и Казахстан.
В тот момент, пожалуй, никто так определенно и однозначно не сформулировал, к чему теперь, после путча, должны стремиться бывшие союзные республики.
Впрочем, не у всех и было такое четкое представление, «что же будет с родиной и с нами». Преобладали выжидательные настроения и туман в головах.
Республики тем не менее продолжали разбегаться. 27 августа независимой стала Молдавия, 30-го - Азербайджан, 31-го - Узбекистан и Киргизия.