Так не бывает
Шрифт:
— Вы шутите… или нет?
Ага, дошло наконец-то.
— Я шучу. Думала, что ты это поймешь, но потом не стала тебя останавливать. Мне понравилось.
— Да, меня здорово научили выполнять приказы… — он отвечает не мне, а, скорее, каким-то своим мыслям, и эти мысли его не очень радуют. Внезапно он закрывает лицо руками, а потом вообще прячет его в коленях. То ли плачет, то ли смеется… все это неудивительно, учитывая сегодняшние события, да и вообще напряжение последних дней.
Теперь я с полным правом могу обнять его и погладить по спине, стараясь упокоить прикосновением, а потом накидываю на него эту несчастную рубашку:
— Все, тихо, все хорошо будет…
Что было между тем, как он поцарапал машину, и визитом в клуб? А после клуба и до того, как он у нас стал работать? Жаль, сейчас не время спрашивать, как бы ни было мне интересно. Правда, один вопрос все-таки можно задать:
— А почему моя фирма?
— Сами подумайте. Простите, я не хотел грубить, просто я не знаю, а вы лучше знаете, чем могли их заинтересовать. Со мной же они не откровенничали.
Действительно, глупый вопрос — он-то откуда знает? А вот мне как раз повод для размышлений.
Камаль
Виктория показала мне соседнюю комнату и сказала, чтобы я устраивался спать. Я даже шутить не стал, не боится ли она, что я ночью ее зарежу — сил не было на глупые шутки. Хотя все-таки не удержался от искреннего удивления:
— Вы там меня даже не закроете, не привяжете?
Кажется, я ее рассмешил. Но я теперь вижу, как беспечно люди относятся к своей безопасности, как доверяют кому ни попадя… раньше я совсем об этом не задумывался.
Казалось, что я просто провалюсь в сон, как только упаду на подушку. Вначале так оно и было — я заснул, а потом что-то разбудило, кажется, какой-то сон, и — все. Сон как отрезало. Зато стали приходить непрошеные мысли, которые так часто приходят ночью или под утро.
Я снова вспоминал, о чем думал с первого дня работы здесь, когда меня представили моей непосредственной начальнице: «Как бы мне хотелось быть именно тем, кем я казался окружающим: парнем не особо большого ума, которого на работу взяли исключительно за внешние данные и который ничего не скрывает от своей работодательницы. Без постыдных тайн, без такого прошлого, как у меня; тем, кто не ждет каждую минуту, что его раскроют. И не важно, что я еще ничего плохого не сделал и не сделаю. Не дожидаясь, что меня раскроют, надо было признаваться самому. Я бы так и сделал, вот только так хотелось еще хоть день прожить чужой беззаботной жизнью, которой у меня никогда не было и не будет. Признаваться очень страшно, причем страшнее всего было увидеть лицо Виктории, когда она осознает, что я предавал ее доверие с самого начала».
Я ведь и планировал просто вырваться из того места, а там — гори оно все синим пламенем! Вариант «пошпионить» я отмел сразу, причем не из моральных соображений, а потому, что не верил ни единому их слову или обещанию. До сих пор сам удивляюсь — неужели я выглядел таким идиотом, который бы на это повелся?
Это у меня характер такой — не терплю, когда на меня давят. С детства пошло. Может, с виду как раз и не скажешь…
Наверное, поэтому на мой счет и обманулись. А я не буду терпеть, все равно вывернусь как-нибудь, если сразу вырваться не получилось. Видел я, на самом деле, и девчонок из неблагополучных семей, спившихся и пошедших по рукам, и парней таких. Может, если склонности есть, то такая жизнь, что мне Андрюша пророчил — это рай земной. Но это не для меня. Кстати, мне показалось, что больше всего кайф он ловил, когда именно заставлял, подчинял.
С «господином Алексом» я тогда взорвался. А что еще можно ожидать после общения с человеком, который
— Ты, тварь… — только и успел сказать я, чуть придя в себя, а потом извернулся и попытался впечатать его в стену. Он успел воспользоваться своим любимым средством — шокером, потому что потом я ничего не помнил, но ощущение чужого горла в моих руках этого стоило… самое приятное воспоминание из последних.
Почему-то настоящий страх ко мне пришел, когда зашел безопасник в сопровождении подчиненных и я понял, что попался… и неважно, что ничего не сделал. Как я докажу, что у меня даже намерения такого не было — шпионить, предавать? На их месте я бы сам себе не поверил.
В полицию меня не сдадут, но их допрос гораздо хуже — я не сомневаюсь, что из меня попытаются выбить и то, что я знаю, и то, чего не знаю — на всякий случай. Показалось очень важным позвать Викторию и рассказать ей все откровенно, а поверит ли она мне — над этим я не властен. Но ребята что-то не горели желанием звать владелицу фирмы… понятно, хотят представить ей уже раскрытое дело. Черт, я очень не хотел быть «побочным ущербом» при этом раскрытии…
Глава 9
Камаль
Да что же эти мысли не отпускают… как будто кто-то заставляет меня вспоминать все, что произошло за последние дни.
Собеседование вела начальник отдела кадров, Екатерина Александровна. Как я потом понял, это уже был знак особого внимания. Екатерина — широко распахнутые синие глаза, смотрящие на тебя с искренней симпатией, светлые волосы, забранные в узел — настоящая солнечная блондинка из тех, что нравятся всем. Я — не исключение, я попадаю под ее обаяние и через некоторое время понимаю, что мне практически ничего не сказали об обязанностях, зато рассказали о корпоративах, дружном коллективе, столовой с бесплатным питанием… если бы я пришел действительно устраиваться на работу, меня бы уже давно уболтали. Как ни странно, у меня не было ощущения сахарного сиропа, залитого в уши — я действительно захотел здесь работать! Жаль. Так жаль, что все это не по-настоящему…
И тут же я посмеялся над собой: «А ты думаешь, ты попал бы с улицы на такое место? Ты бы даже о вакансии не узнал». Понятия не имею, как мое резюме подсунули в отдел кадров, может, кого-то из служащих подкупили? Или просто изучили требования к кандидатам и решили, что я подойду. И ведь не ошиблись.
Если честно, я тогда вообще думал, что начальником будет мужчина, а я — кем-то вроде младшего менеджера, которого без подозрений подпускают к компьютеру. Когда Екатерина представила меня моей начальнице — у меня был шок. Приятный.
И, опять-таки, я смирился с тем, что буду «подай-принеси». Ну, я же знал, на что шел, тем более, что выбора не было. Но Виктория один раз попросила принести кофе — мне даже показалось, что она проверяла, как я к этому отнесусь. А потом сама в комнате отдыха с кем-то общалась, кофе они сами себе делали, мне даже неловко стало. Я потом спросил, может, что-то надо сделать, принести? «Спасибо, — говорит, — пока не надо, я попрошу, если что».
Если честно, я не собирался беспокоиться о людях, мне незнакомых — вряд ли их беспокоит моя судьба. Надо было бы — я бы принес какую-нибудь информацию, чтобы усыпить подозрения. А здесь… здесь я лучше предупрежу, что кто-то сильно интересуется ее фирмой, а там уж будь, что будет.