Так не бывает
Шрифт:
Вика выглядела усталой и отстраненной. Нет, по внешности нельзя было этого сказать, но усталость была где-то внутри, в глазах — словно она приняла решение, о котором не хотела ни думать, ни говорить.
— Сережа, — начала она, не очень мне нравится этот разговор… Ну, прежде всего, я хочу сказать, что никто мне не жаловался — это я так, на всякий случай говорю — но я же не слепая.
— Вика, — почти перебил ее Сергей, — это я повел себя непрофессионально. Камаль как раз вел себя очень достойно, я именно так это назову. А я прошелся по всем болевым точкам.
— Что вы не поделили? Я же почти такая на работу
— Ты девушка, Вика, а он мужчина. Вот и вся разница.
— Понятно… — она помолчала. — Но, я так понимаю, больше ты этого не собираешься допускать? Сможете работать вместе? Потому что если не сможете, он уйдет.
— Он? — удивился Сергей.
— Сереж, я эгоистка. Я делаю так, как мне удобно. Профессиональный вклад я даже не сравниваю, мы все трое это прекрасно понимаем. А если бы я вдруг сделала невероятную глупость и попросила тебя уйти, то Камаль бы себе не простил, что это он всему виной. Мне комфортнее, если он останется здесь, на этом месте — для меня он надежен. Но если по каким-то причинам вы не сработаетесь, то его здесь не будет. Справлюсь сама.
— Снова будешь здесь почти ночевать? Нет уж, это вызов мне — не допустить больше таких срывов.
— Спасибо, — она встала, и Сергей поднялся тоже, понимая, что разговор окончен.
Глава 15
Камаль не знал, хорошо ли то, что он живет не один и должен контролировать себя ежечасно, ежеминутно и на работе, и дома. На работе — понятно, там никто ничего не знал, и он очень надеялся, что все так и останется. Дома… все-таки хорошо, что он не один. Он был абсолютно уверен, что истерику или жалобы, воспоминания ему бы простили, более того, Виктория наверняка ожидает чего-то подобного. Но вот он себе этого не простит. Вытащили его из того страшного места — повезло. Действительно, очень повезло, что времени мало там провел. Теперь он знает такие вещи о «темной стороне жизни», и это ведь всего лишь верхушка. Не сумел бы сбежать тогда — был бы трупом. Но лучше трупом, чем накачанным какими-то препаратами куском мяса. Или все понимающим и чувствующим куском мяса…
Надо думать о том, что он с окружающими его людьми живет в одном мире, и они просто не знают о том, чего надо бояться. Просто ему в какой-то момент не повезло, и теперь он знает… а они нет. Если бы не повезло кому-то другому, этот человек тоже бы знал, и боялся. Главное, не представлять там девушек или, еще хуже, Вику — тогда страшно не только за себя становится. Надо уговорить ее взять себе охрану — да, платит за это не он, и это точно не дешево, но тут ему не стыдно будет настаивать.
А Вика пыталась уговорить его на психоаналитика или какую-нибудь другую помощь:
— Ты же не все мне рассказал?
— А постороннему человеку я, думаешь, все буду рассказывать? Зачем? Для них это просто работа, не думаю, что мне что-то важное скажут. Спасибо большое, действительно, спасибо, я понимаю, что ты волнуешься, но не нужны они мне.
Унижаться еще и перед кем-то посторонним — спасибо, не надо. А если им интересно будет его детство, к примеру — так ему совершенно не интересно вспоминать проблемы, которые он затолкал в дальний угол. И ведь до всех этих событий он только-только начал чувствовать себя нормальным человеком, впервые после того, как уехал из дома.
Может,
А еще он бы извел всю воду у Вики в доме, если бы там было ограничение на расход: он подолгу не мог выйти из-под горячего душа и вытаскивал себя оттуда просто усилием воли. Почему-то ему все время казалось, что холодно…
Стоит рассказать об этом, чтобы профессора кивали с умным видом и заносили в свои заметки? Нет, так он их развлекать не собирался.
Так тянуло уйти в себя… И Камаль знал — он бы смог. Однажды, давно, когда мама уже ушла от них, почти так и получилось. Навалилось все разом, и тогда показалось, что не чувствовать ничего — это самое лучшее. Тогда бабушка заметила неладное, а, может, это просто показалось ей непорядком — внук почти не реагировал на происходящее. Больше всего, впрочем, бабушка боялась плохих компаний. А у него не было никаких компаний — ни хороших, ни плохих.
Да, еще с тех пор Камаль понял, что ему очень нужен рядом кто-то, кому он будет не безразличен, кто будет его тормошить, спрашивать: «Как дела, как ты вообще?». Как хорошо, что есть Вика. Ему не нужна ее жалость? Он мог бы гордо заявить это, но, на самом деле, была нужна. Очень нужна. Конечно, все-таки не жалость, а сочувствие, понимание. Вот только как этим не злоупотреблять, и есть ли надежда на то, что он все-таки еще нравится ей? Да, не много ли он хочет…
Сергей вызывал у него иррациональную злость и желание сопротивляться, делать все наперекор — он был слишком похож своими методами «приведения в себя» на его отца. Может, так и нужно, может, только такими методами и воспитывают настоящих мужчин? Ну, ему сделали в детстве такую прививку от этих слов, от этого тона, что с ним уже подобное не прокатит. Не воспитают из него настоящего мужчину.
А вот если понадобится дать показания — он это сделает, о чем бы ни пришлось рассказывать. И расскажет во всех деталях, какие бы ни понадобились, будь оно все проклято!
Пожалуй, Виктории он так и скажет — что готов пойти к психоаналитику в погонах.
Он даже не представлял, насколько быстро Вселенная откликнется на его обещания. И первой об этом узнала Вика. Сергей зашел к ней в кабинет задумчивый. Было видно, что он сомневается в том, что хочет сказать:
— Послушай, тут такое дело… Наши общие знакомые, мои и Юры, знают, что у нас есть какая-то информация о тех клубах, где держали Камаля. У них это дело в разработке, и было бы хорошо, если бы они получили эту информацию. Естественно, неофициально. Я могу сказать, конечно, что нужно делать официальный запрос — скорее всего, никто не даст им такой санкции. Но, возможно, стоит пообщаться? Это нормальные люди, и они даже могут помочь. Им сейчас нужны любые данные.
— А, знаешь, я помогу, с удовольствием! — практически не раздумывая, ответила Виктория. — Думаю, что и Камаль только «за». Он же говорил, что сделает все, чтобы этих людей нашли и опознали.