Так строилась железная дорога
Шрифт:
Сяо Иху, сопровождая Те Цзяня, вышел из дежурной комнаты, и они подошли к склону.
– Что случилось? – спросил Те Цзянь. Ши Цзинтянь обернулся и сказал:
– Внизу на этой лисьей ферме сказали, что наши генераторы и фены шумят, и их лисы так испугались, что ничего не едят, не спят и не рожают детёнышей. В этом они нас обвиняют.
– Да это просто безобразие! И мы будем просто стоять в стороне и глазеть на это? – Те Цзянь, услышав, что произошло, разозлился, шагнул вперед, распихивая толпу, подошёл к той женщине.
– Эй, я вас спросить хочу, лисы испугались, но к нам не прибежали, так вы зачем прибежали
Крестьянка раскинула руки, намертво вцепилась в железный ковш погрузчика и спросила Те Цзяня, о чем он вообще говорит. Она сказала, что на ферме выращивают лис, чтобы выручать деньги с продажи детёнышей. Лисы – животные, поэтому остались в загонах. Те Цзянь с насмешкой сказал:
– Лисы – животные, а не люди, вот они сюда и не прибежали. А вы человек, вот и прибежали мешать работе. Наши строительные фены разрушили вашу лисью ферму?
Крестьянка заскандалила:
– Не разрушили, но уж очень грохочут, лисам страшно, многие умерли, вам придётся возместить убытки!
Те Цзянь, несколько десятков лет проработавший в железнодорожном строительстве, повидал столько подобных картин, что они уже стали для него привычным явлением. Поэтому он прежде всего попросил крестьянку слезть с погрузчика и позволить стройотрядам работать, а затем торжественно сообщил ей, что в случае чего можно пойти в посёлок и все обсудить с председателем. Но крестьянка и не думала отступать.
– Я в посёлок не пошла, а вот к вам решила пойти. Вы строите, а наши лисицы не плодятся. Вы нам убытки не возместите – так даже не думайте, что работать будете.
Поведение крестьянки разъярило Те Цзяня. Он с гневным укором обратился к ней:
– Сегодня началось строительство тоннеля, а вы сюда хулиганить пришли – вижу, вы даже с животными не сравнитесь. Чистой воды безрассудство! Кто-нибудь, оттащите её!
Уже давно пылающие гневом Чжао Хуалян, Бао Те, Ли Вэйминь и несколько рабочих бросились вперед, подхватили крестьянку и отнесли ее в сторону, за чем последовал громкий женский плач.
– Не обращаем на неё внимания, работаем! – уверенно и громко произнёс Те Цзянь. – Помните, если такие люди впредь вам встретятся, церемониться с ними ни в коем случае не надо!
Решив вопрос с крестьянкой, мешавшей строительству тоннеля Цзинъян, Сяо Иху и Те Цзянь вернулись в главное управление, где Сяо Иху ответил на звонок директора Чжао. Все-таки пусть Цяо Сань рубит деревья и срезает грунт. Какой-то руководитель связался с директором Чжао и попросил его передать Сяо Иху, чтобы Цяо Сань продолжал делать те земельные работы, которые он уже начал. Иначе Цяо Сань не оставит этого руководителя в покое. Сяо Иху без колебаний согласился на дальнейшее сотрудничество. Директор Чжао, сидевший у себя в кабинете, поднял чашку чая, отпил пару глотков и сказал:
– Я ведь тоже ничего поделать не мог, только вам позвонить.
Наконец, директор Чжао попросил Сяо Иху еще раз встретиться с Цяо Санем.
Сяо Иху воспринял слова директора Чжао как «высочайшее повеление», и, ни о чем не предупредив Те Цзяня, договорился встретиться с Цяо Санем в чайной в посёлке. Сидя друг против друга, они пили чай. Цяо Сань, державший в руке бумажный пакет, опустил его у ног Сяо Иху. Сяо Иху по опыту определил, что лежит там не что иное, как пачка банкнот.
Цяо Сань, держа в руках чашку, сказал:
– Брат Сяо, я наполовину только дерево срубил, а меня остановиться заставили, а потом еще и рассчитали на двести тысяч юаней. Мои братцы-подчинённые работать хотят, разве нужно мне так мало денег?
Сяо Иху, мысленно что-то подсчитывая, дружески назвал Цяо Саня братом и сказал: деньги, которые должны быть, будут, есть же подсчёт издержек. Цяо Сань все же полагал, что они вдвоём заранее договорились: деревья рубит он, работу выполняет он и ещё помогает оформить дополнительные документы, но, едва он приступил к выполнению задачи и сделал совсем немного, как ему велели остановиться, и он совершенно запутался.
– Если здесь я не выполняю земельные работы, то никто их не сможет выполнить. К тому же я заблаговременно заготовил сотни тысяч кубометров различного грунта. Кто ещё может это сделать? Только я, Цяо Сань, – чрезвычайно самоуверенно сказал Цяо Сань. – Немного обо мне позаботьтесь – и сами не окажетесь в убытке. Из-за большого моста придётся засыпать мои шахты, я ослаблю хватку – и вы очень быстро займёте землю, иначе…
Хотя Цяо Сань и не договорил, но Сяо Иху понял, что он имел в виду. Очевидно, если Цяо Сань не ослабит хватку, то нет никакой надежды занять землю в шахте и проводить там строительные работы. Сяо Иху поднёс чашку к губам, хлюпая, потянул из чашки чай и сказал:
– Хорошо, брат, считай, что я у тебя в долгу.
Сяо Иху пообещал Цяо Саню замолвить словечко за него перед Ши Цзинтянем и Чжу Цзылаем, которые в это время, топча снег, внимательно следили за строительными работами на участке насыпи. Несколько бульдозеров перерыли снег так, что обнажилась желтая земля. Долго звонил телефон в кармане у Ши Цзинтяня, но нескоро он его вытащил и ответил на звонок. Сяо Иху сказал Ши Цзинтяню, что на его участке железнодорожного полотна Цяо Сань ещё не завершил вырубку деревьев, у него есть готовый грунт, поэтому не нужно допустить, чтобы грунт привёз кто-то другой, пусть эту работу всё же выполнит Цяо Сань. Ши Цзинтянь, держа в руках телефон, сначала ничего не сказал, а подумав, только смог упомянуть Те Цзяня, который был категорически против Цяо Саня, и спросил у Сяо Иху, что делать, если начальник главного управления не разрешает пользоваться услугами Цяо Саня. Сяо Иху, похоже, собирался твёрдо стоять на своём, он сказал, что выполняет обязанности заместителя начальника главного управления. Те Цзянь всего лишь на словах выразил свое несогласие, но ради нужд строительства можно и позволить Цяо Саню выполнить работу.
– Со мной только что связался директор Чжао, нужно и ему оказать почтение, пусть этот участок доделает Цяо Сань, а о дальнейшей работе потом поговорим. Пока так поступим.
С этими словами Сяо Иху повесил трубку. Ши Цзинтянь, почувствовав, что возможности обсудить это дело исчерпаны, обернулся и спросил у Чжу Цзылая, что делать. Чжу Цзылай беспомощно опустил руки и лишь поглядел на Ши Цзинтяня, нахмурив брови.
– Я очень рад! – воскликнул Цяо Сань, весьма растроганный такими стараниями Сяо Иху. Он вытянул вверх большой палец, выражая восхищение. На сей раз оба они оказали друг другу достаточно почтения. Цяо Сань немедленно вытащил из-под столика тот бумажный пакет и поместил его на столик. Держась, словно благородный рыцарь, он сказал: