Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Шрифт:
Глаза Валери блеснули.
– О, мистер Джерард, значит, он действительно решил оставить все Стивену?
– Милочка, вы не должны спрашивать меня об этом, – произнес Джозеф. – Могу сказать одно: я сделал все, что мог, и остальное зависит только от Стивена и от вас.
– Да, но мне кажется, я совсем не нравлюсь мистеру Джерарду, – возразила Валери. – Что довольно странно, потому что обычно я быстро нахожу общий язык с пожилыми мужчинами. Даже не знаю почему.
– А вы взгляните в зеркало! – галантно улыбнулся Джозеф. – Боюсь, наш Натаниэль – женоненавистник.
– Я попытаюсь, – кивнула она. – Только боюсь, он не станет меня слушать.
– Еще как послушает!
– У меня такое чувство, что он гораздо больше интересуется Матильдой Клэр, чем мной. Я даже хотела спросить – не запала ли она на него?
– Кто, Матильда? – улыбнулся Джозеф. – Господи, голубушка, какая ерунда! Да Стивен даже не посмотрит в ее сторону!
– Вы правда так думаете? Еще бы, она такая дурнушка. Нет, она мне нравится, но ее нельзя назвать привлекательной, верно?
– Ни капельки, – подтвердил Джозеф. – Матильда просто милая женщина. А теперь нам пора закончить все дела и привести себя в порядок, иначе опоздаем к чаю, и Стивен начнет ко мне ревновать. Я пока оставлю здесь стремянку и после чая доделаю все остальное. Вот так. Надеюсь, тут она никому не помешает?
Лестничная площадка была достаточно просторной, и стремянка не занимала на ней много места, так что вряд ли она могла кому-то помешать. Однако Натаниэль, появившийся через пару минут из библиотеки, немедленно начал возмущаться и раздраженно спросил, когда Джозеф перестанет наконец дурачиться. Спустившийся сверху Стивен поддержал его.
– Да ну вас, нудных ворчунов! – отмахнулся от них Джозеф. – Все к чаю! А, Мод, вот и ты, дорогуша! Как раз вовремя, чтобы проводить гостей к столу. Натаниэль, старина, скорее в гостиную! Стивен, не отставай!
– Чувствуешь себя как дома? – с усмешкой обратился Стивен к Натаниэлю.
Тот, раздраженный балагурством Джозефа, с симпатией взглянул на своего племянника. Он улыбнулся и последовал за Мод в гостиную.
Глава четвертая
По дороге Джозеф сообщил Матильде, что сделал внушение Валери. Она заметила, что это разумный, но бесполезный шаг, однако Джозеф с торжеством указал на то, что отношения между Стивеном и Натаниэлем сейчас хороши как никогда. Матильда усомнилась, что причиной этому стало вмешательство Валери – а не, скажем, предстоящее чтение пьесы, объединившее дядю и племянника как братьев по несчастью, – но было очевидно, что Стивен старается понравиться Натаниэлю.
Затея с чтением действовала ей на нервы. Матильде вообще не нравились подобные представления, а сейчас время и место были выбраны настолько неудачно, что лишь чудо могло избавить пьесу от провала. Она посмотрела на Ройдона, нервно поглощавшего печенье, и сердце ей кольнула жалость. Он был так серьезен, так поглощен жестокой внутренней борьбой между нахальной самоуверенностью и детским страхом опозориться перед враждебной публикой. Матильда приблизилась к нему и, пользуясь тем, что Валери и Джозеф без умолку болтали, перебрасываясь шутками, негромко попросила:
– Расскажите мне, пожалуйста, о вашей пьесе.
– Не думаю, что она кому-то здесь понравится, – угрюмо буркнул драматург.
– Кому-то, может, и нет, – спокойно согласилась Матильда. – Вы уже ставили свои произведения на сцене?
– Нет. Только один раз участвовал в воскресном шоу. Но не с этой пьесой. Она заинтересовала Линду Бари, но из этого ничего не вышло. Пьеса еще слишком сыра… Да, теперь-то я понимаю. Проблема в том, что у меня нет спонсора. – Он откинул волосы со лба и с вызовом добавил: – Я работаю в банке!
– Не самый худший способ проводить время, – заметила она, подумав, что это звучит слишком уж патетично.
– Если бы мне только дали шанс… ноги моей там бы не было!
– Надеюсь, вам повезет. Ваша пьеса может иметь кассовый успех?
– Это серьезное произведение. Мне плевать на кассовый успех, как вы говорите. Во мне есть… в общем, я убежден, что могу писать пьесы – хорошие пьесы! – но соглашусь скорее всю жизнь работать в банке, чем…
– Чем торговать своим искусством, – не удержавшись, закончила Матильда.
Он покраснел, кивнув:
– Да, это я и имел в виду, хотя сознаю, что вы надо мной потешаетесь. Как вы думаете, есть хоть один шанс, что моя пьеса заинтересует мистера Джерарда?
Она не сомневалась, что не заинтересует, но при всей ее честности у нее не хватило духу сказать это ему в глаза. На его осунувшемся лице было написано столько отчаянной надежды, что у Матильды возникли совершенно фантастические планы, как умаслить Натаниэля.
– Денег уйдет совсем немного, – с жаром продолжил драматург. – Даже если он не любит искусство, почему бы ему просто не дать шанс Поле? Она великолепна в этой роли. Он сам увидит. Пола хочет сама сыграть одну сцену, чтобы он оценил.
– Кого она играет? – спросила Матильда. Она не стала объяснять, что Натаниэля воротит от одной мысли, что его племянница может появиться на сцене.
– Проститутку, – просто ответил автор.
Матильда поперхнулась чаем. Отряхивая юбку, она чуть не начала уговаривать его отказаться от этой безумной мысли, но ее остановило безнадежное чувство, что все попытки бесполезны и ничто не спасет несчастного от злого рока.
Стивен, проходя мимо к тарелке с печеньем, увидел, что она пролила чай, и протянул ей носовой платок.
– Вот неряха! Держи!
– Чайные пятна не выводятся, – заметила Валери.
– Надо просто покрепче потереть, – возразила Матильда, орудуя платком Стивена.
– Я говорила про платок.
– Платок меня не волнует. Спасибо, Стивен. Тебе его вернуть?
– Обойдусь. Садись к огню и подсохни.
Она так и сделала, отмахиваясь от советов, которыми осыпали ее Мод и Пола. Стивен протянул ей печенье:
– На, подкрепись, пока не начались боевые действия.
Матильда оглянулась и, убедившись, что Ройдон ее не услышит, возмущенно выпалила: