Так умирают короли
Шрифт:
Де Ролье едко улыбнулся. До приема она будет его каждой ночью. Он сделает так, что она попросит защиты и помощи у властелина мира. Она уже это делала, пусть и ненамеренно. Пусть поймет, что для нее единственный способ не впасть в безумие и обрести твердую почву под ногами – обзавестись могущественным покровителем.
Даже рога можно использовать. В конечном счете, де Ролье молод и красив. Вокруг много женщин, которые хотели бы ему принадлежать. В эти времена браки заключаются по расчету. Так пусть этот расчет наконец станет двусторонним!
***
Камердинер заглянул в покои короля,
Перед Филиппом лежал доклад. Очередной французский графский род угас, и земли отошли короне. Не очень богатое, но интересное место, славящееся своей пронзительно-голубой краской для одежды. Это случай – отличный способ привязать к себе де Ролье намертво. Графский титул, новые задачи, способ обогатиться – то, что нужно.
– Борвилль! – позвал король.
Камердинер появился на пороге. Филипп написал несколько строк и запечатал письмо королевской печатью.
– Передай это Ногаре. Безотлагательный приказ.
Совершив эти чрезмерные для его теперешнего настроения действия, Филипп IV Красивый снова замер, опустив подбородок на сплетенные пальцы стоящих на локтях рук. Темный взгляд остановился на слабом огне камина. Он почувствовал перемену настроения де Ролье. Уловил и то, что тот практически предлагает ему молодую жену, надеясь таким образом укрепить свое положение. Это было неправильно. Но Филипп не осуждал. Он принимал решение своего подданного и теперь встраивал его в собственную сеть, уже давно и изящно плетущуюся. Сеть, в которую попадались многие, и которая была королем столь же любима, сколь и выхолена. Сеть интриг и полутонов, небольших одолжений. Искусно ее разложить и затаиться. Ждать, пока она наполнится.
Внимание короля привлек привычный шорох со стороны потайной двери. Мало кто мог пройти по ходу. И мало кто осмелился бы беспокоить его в такой час. Филипп сохранил спокойствие, наблюдая за тем, как засыпает огонь в камине. Вскоре и ему нужно будет отправляться в покои. Он чувствовал усталость, но пока не готов был завершить этот день.
Сет появилась в углу покоев молча и тихо. Краем глаза Филипп уловил движение тени. Позже почувствовал свежий аромат, всегда сопровождающий ассасинку. Ей не нужны были слова, чтобы отчитаться о проделанной работе. Она ни разу не проваливала задание. Она ни разу его не подводила. Король в ней был уверен настолько же, насколько в Ногаре или в Мариньи. И почти вполовину настолько, насколько был уверен в самом себе.
– Мой король, - низким, грудным голосом проговорила она, выныривая из тени.
На голове - черный капюшон, из-под которого неопределенно поблескивали серебряные глаза. Полуулыбка на тонких губах. Кожа смуглая. А волосы такие черные, что, если смотрить слишком долго, кажется, можно провалиться в ночное небо. Король поднял голову и остановил на ассасинке тяжелый, неподвижный взгляд. Она не стушевалась. Улыбка сохранилась. Вздернула подбородок. Время замерло. Как замирает всегда в ее присутствии.
Филипп сделал неопределенное движение плечами, чтобы сбросить с себя наваждение.
– Сет.
– Я знала, что ты захочешь видеть меня сегодня, мой король. – Эту фразу она произнесла с глубоким поклоном. Плащ скрыл гибкую фигуру. Она высокая, чуть ниже короля. Сильная. Филипп не знал ни одной похожей на нее женщины. И не до конца уверен, что Сет – женщина. Она казалась ему чем-то большим и меньшим одновременно. Слишком безупречна во всем. Слишком безоговорочно предана ему.
Филипп нашел ее в лесу Венсена восемь лет назад. Сет сказала, что потерялась. Плакала. Король отдал ее в старую благочестивую семью, которая грезила о детях, но Бог лишал ее такой милости. Девочка пришлась кстати. Она вновь наша его три года назад. Выследила на охоте в том же лесу. Объявила, что он спас ей жизнь, и теперь эта жизнь принадлежит ему. И было в серебряных глазах что-то такое, что Филипп ей поверил. Он пригласил ее во дворец. С тех пор Сет выполняла тайные и неоднозначные поручения. Она прекрасно ладила и с ядом, и с кинжалом.
– Я всегда рад тебе.
Их взгляды встретились. Девушка отвела глаза первой.
– У тебя есть поручения?
– Де Ролье. Я хочу знать о нем все.
– Будет исполнено. – Она поклонилась.
Филипп встал и подошел к ней. Он был чуть выше и мог себе позволить смотреть на нее сверху вниз. Хотя для большинства Сет была бы слишком высока.
– Каждые три дня.
– И на следующий день по прибытии, если ты, мой король, покидаешь Париж.
– Именно так. Ступай.
Сет снова поклонилась. Выпрямилась. Посмотрела ему в лицо. Ни тени страха и подобострастия. Спокойное, степенное уважение. Филиппу это нравилось. Нравилось, что кто-то мог общаться с ним почти на равных, при этом четко знать свое место, и не сходить с него даже тогда, когда король делал поблажки.
– Благодарю за аудиенцию, мой король.
Король коротко кивнул и вернулся за стол. Скатал карты и отложил их в сторону. Теперь он будет знать все. Странно, что он не принял это решение раньше. Что-то в поведении де Ролье насторожило его именно сегодня. Что ж… нужно позаботиться о том, чтобы шевалье мог появиться на приеме.
– Борвилль!
Камердинер тут же появился на пороге.
– Прикажи приготовить мне ванну.
И постель. На сегодня работа закончена.
Ноябрь 1315
Окрестности Шато-Гайара, Верхняя Нормандия
Доменик
Доменик поправил плащ. Чувства вернулись к нему – кожа снова реагировала на холод и тепло. Вечный голод сводил с ума. Кровь людей не приносила облегчения. В отличие от убийства. Приходилось себя сдерживать. Юлиан провоцировал его, раз за разом создавая условия, когда так и хотелось выпустить пар и снести пару особо наглых голов. Юлиан злил его, не отпуская от себя и постоянно подвергая испытаниям. Солнце. Голод. Доменик сходил с ума от бессилия – он не мог избавиться от создателя, мечтал об этом и боялся этого. Пока только кровь Юлиана не позволяла ему умереть.