Так велика моя любовь
Шрифт:
На лице Максима отразилось замешательство, и он неуверенно рассмеялся.
— Послушайте, сударыня, — проворчал он. — Вы слишком хрупки, чтобы претворить в жизнь все ваши угрозы. — Он некоторое время разглядывал находившееся так близко от него лицо, которому гнев придал своеобразное очарование, и наконец нежно и успокаивающе погладил ее по плечу. — Умерьте свой пыл и подумайте о том, что сказали. На поле брани я одержал верх над мужчинами, раза в два сильнее вас. С моей стороны будет страшной глупостью защищаться от столь нежного противника.
— И все же, милорд, — зловеще прошептала Илис, сбросив с плеча его руку, — я буду мучить вас, пока вы не освободите меня.
Сообразив, что она
— Будьте благоразумны, — со смешком, ласково произнес он. — Если вы будете слишком сильно докучать мне, придется опять запереть вас, и тогда ни один из нас…
— Только через мой труп! — Илис отвела руку, намереваясь нанести удар в эту ухмыляющуюся рожу, но рука была перехвачена до того, как ей удалось исполнить свое намерение.
— Теперь видите, как глупы ваши угрозы, — с полным спокойствием заметил Максим, пытаясь урезонить Илис. Несмотря на ее неоднократные попытки вырвать руку, он продолжал держать ее за тонкое запястье. — Если бы я был справедливым судьей, то сказал бы, что вы… э-э… довольно слабы… как все девушки.
Илис, которая была не из тех, кто мог равнодушно выносить подобное пренебрежение, еще раз замахнулась и попыталась ударить его, но он увернулся и, схватив ее за бедра, высоко поднял. Едва не задохнувшись от ужаса и ярости, что он позволяет себе так обращаться с ней, она вцепилась ему в плечи. Тонкое шерстяное платье почти не служило никакой преградой для его рук, и достоинству Илис был нанесен сокрушительный удар, когда она почувствовала прикосновение его пальцев к своим ягодицам. Сквозь тончайший слой ткани она ощутила исходившее от его ладоней тепло и покраснела.
— Что ты скажешь теперь, женщина? — Максим закинул голову, чтобы посмотреть на нее, и его взгляд сразу же остановился на бурно вздымавшейся груди. Потом он с улыбкой заглянул в сапфировые глаза. — Так кто из нас лисица, а кто — кролик? Я мог бы съесть тебя всю, до последнего кусочка. Не сомневаюсь, было бы безумно вкусно.
Илис не стала сопротивляться, как поступила бы на ее месте другая, и решила изменить линию поведения. Если она не в состоянии одержать верх над этим негодяем с помощью физической силы, значит, нужно использовать в качестве оружия хитрость и женские чары. С застенчивой улыбкой наклонившись вперед, она решила применить ласку, способную разрушить оборону любого мужчины, но на Максима ее уловки подействовали совершенно неожиданно. В течение довольно длительного периода, последовавшего после обручения, этот человек честно придерживался клятвы, данной своей невесте, а кроме того, во время побега ему были нанесены довольно тяжелые раны, которые потребовали долгих недель выздоровления. Когда Максим ослабил хватку, стройное, отделенное от него преградой из тончайшей ткани тело заскользило вдоль его груди, а когда мягкие груди коснулись его лица, у него перехватило дыхание, так как излучаемая Илис женственность пробудила в нем долго дремавшие чувства. Ее мягкость и податливость полностью лишили его власти над собой, чем девушка и воспользовалась, ухватив зубами мочку его уха. Подобно злой фурии, Илис дернула со всей силы.
Внезапно вскрикнув, маркиз отпустил ее, и она отпрыгнула в сторону со стремительностью испуганного кролика, пробежала через зал и остановилась за столом, откуда она наблюдала за Максимом, который держался за окровавленное ухо. Ее нападение оказало на него такое же действие, как ушат холодной воды. Однако это ни в коей мере не умалило его ярости.
— Поймайте меня, раз вы лис, — поддразнила его Илис, закинув голову и рассмеявшись. Потом придала своему лицу сочувствующее выражение. — Бедный мальчик, я сделала тебе очень больно?
Взбешенный подобным предательством со стороны этой дряни и горящий желанием преподать ей урок о том, как надо вести себя с мужчинами, — урок, который она не скоро забудет, — Максим, подобно охотнику, твердо намеренному пресечь все попытки своей жертвы удрать, как только представится возможность, медленно приближался к девушке. Илис пристально следила за ним и, дождавшись того момента, когда, казалось, он вот-вот схватит ее, увернулась из-под его руки с ловкостью, удивившей его. Она схватила висевшую над очагом сковороду с длинной ручкой и со всей силы замахала ею перед собой. Максим пригнулся, чтобы избежать удара, но не учел, что Илис может кинуть сковороду, которая, молнией пролетев короткое расстояние, стукнула его по голове.
— Прекрати ты, мерзавка! — Его вопль только вдохновил ее. Максим откинул сковородку, уверенный, что в ее намерения входило размозжить ему голову.
Илис бросилась к лестнице, сознавая, какой опасности подвергается.
— Милорд! Оставьте девчонку! — закричал Спенс, чьи руки страшно тряслись.
Максим, ярость которого полностью лишила его способности управлять собой, не обратил внимания на мольбу слуги и ринулся за девушкой. Фич и Спенс заспешили за ним, не вполне представляя, что смогут сделать, чтобы остановить его, если он придет в неистовство. У них никогда не возникало подобного вопроса, так как его светлость всегда проявлял исключительное почтение к дамам. Однако они оба ощутили на себе злобу этой стройной девчонки, поэтому прекрасно понимали, почему он доведен до крайнего бешенства. Честно говоря, она была редким исключением среди женщин, потому что осмеливалась бросить вызов мужчине, независимо от того, был ли он высокородным господином или простолюдином.
Илис пронеслась мимо напольного канделябра, стоявшего возле балюстрады, и с силой, удесятеренной отчаянием, опрокинула его. Он рухнул у самых ног Максима, задев его за голень, отчего тот растянулся на ступеньках. Замешкавшись, он поднялся и увидел, что край юбки мелькнул и скрылся на втором этаже. Дверь захлопнулась, и раздавшийся внутри звук опустившейся в пазы балки эхом разнесся по всей башне.
— Милорд, вы ранены? — обеспокоенно спросил Спенс, пытаясь поймать руку маркиза и поставить его на ноги. Он испытал непередаваемое облегчение, оттого что обстоятельства не потребовали от него применения силы, чтобы утихомирить его светлость.
— Убирайтесь! — прорычал Максим и оттолкнул руку слуги.
Встав на ноги, он бросил взгляд в сторону площадки второго этажа, терзаемый тем, что девчонке удалось уйти от открытого сражения, всего-навсего спрятавшись в своей комнате и запершись там. По правде говоря, она оказалась не так беспомощна, как ему сначала показалось. Никакой она не кролик, а самая настоящая лисица.
Подергав прокушенное ухо, Максим наклонился к парочке, которая, замерев, наблюдала за ним, и прошипел:
— Итак! Что вы намерены сказать в свое оправдание?
— Что мы можем сказать, милорд? — проговорил Фич, нервно поглаживая свой объемистый живот. — Мы сделали ужасную ошибку, это верно, и если вы собираетесь отрубить нам руки, то мы заслужили это.
— Спенс? — Приподняв брови, маркиз ждал, что тот ответит.
Спенс водил носком сапога по каменному полу, вспоминая, что всего неделю назад он был покрыт толстым слоем грязи. Если бы не старания девушки, грязь и сейчас была бы здесь.
— На моей душе висит груз ответственности за девушку, ваша светлость, особенно если учесть, что мы сами устроили эту заваруху. Если вы дадите мне отпуск, я отвезу ее домой и возвращу ее целой и невредимой ее дядьке.