Так велика моя любовь
Шрифт:
Посмотрев на нее, Максим поднялся и, схватив миску, вывалил ее содержимое в огонь. Каша попала на бревно и тут же запузырилась и зашипела, испуская при этом тошнотворный запах. Он наложил из котелка новую порцию, добавил немного соли и сел за стол.
Почувствовав на себе его тяжелый взгляд, Илис отвернулась, а Максим принялся за еду. Всем своим видом показывая, что она здесь ни при чем, девушка суетилась вокруг очага. Взяв метлу, она стала подметать пол. В течение нескольких минут она прилежно работала, двигая табуретки и отставляя их в сторону. Казалось, ее усердие сродни некоему безумству — до такой степени она была поглощена уборкой.
Илис подчинилась и оглянулась через плечо, окинув Максима взглядом, полным ледяного удовлетворения.
— Моя работа причиняет какое-то неудобство милорду?
Максим закашлялся, помахал рукой перед лицом, пытаясь хоть немного разогнать пыль, и указал пальцем на противоположный конец стола.
— Сядь, женщина!
— Ведьма? Женщина? — Илис гордо вздернула свой изящный носик, в ее глазах отразилось презрение, а брови вопросительно изогнулись. — Милорд, вы обращаетесь ко мне?
— Да! — рявкнул Максим. — И к таким же, как ты — будь они суками, ведьмами, девками или дамами! — Он воздел руки к потолку и с мольбой поднял глаза.
Этого жеста Илис пропустить не могла.
— Как нехорошо просить помощи наверху, милорд. Поверьте, ваш покровитель находится в прямо противоположном направлении и только и ждет случая поджарить вас на костре.
Максим ошарашенно посмотрел на девушку, потом медленно покачал головой:
— Я же говорил Николасу, но он не захотел слушать.
— Николасу? — заинтересовалась Илис.
— Да, Николасу, — кивнул Максим. — Он спросил, можно ли ухаживать за вами.
— Вот как! — Голос девушки зазвучал резко. — А вы дали ему разрешение, милорд?
— Он заедет сегодня примерно в полдень.
Теперь настала очередь Илис вскочить и стукнуть по столу.
— Как мило с вашей стороны, мастер [22] Сеймур, дать свое согласие!
— Я ничего ему не давал, за исключением совета, — спокойно ответил Максим. — У меня нет никакого права говорить «да» или «нет». Просто я предложил ему самому спросить вас об этом. Если уж быть до конца честным, я попытался отговорить его, однако он был полон решимости, и тогда я посоветовал надеть доспехи, шлем и прихватить с собой щит, если ему дорога его шкура.
22
Здесь — господин, хозяин, повелитель.
— Ах ты!.. — Синие глаза засверкали, а губы так плотно сжались, что побелели. — Ты смеешь трепать мое имя и порочить мою репутацию со своими собутыльниками! О!
Пальцы девушки непроизвольно сложились в кулак, и, почувствовав, что больше не в силах выносить его насмешливую ухмылку, она развернулась и бросилась к лестнице. Если этот безмозглый остолоп думает, что выиграл битву, ему придется дорого заплатить за подобную самонадеянность. Остановившись на средней ступеньке, Илис резко спросила:
— Не могли бы вы прислать наверх Фича и Спенса? И пусть принесут несколько ведер воды! У меня появилось желание опробовать ванну, которую я нашла в своей спальне.
Вскоре после полудня Максим, вернувшийся после очередного обследования границ владения, заметил из окна своей комнаты приближающуюся к замку небольшую кавалькаду с капитаном фон Райаном во главе. Он открыл окно, чтобы получше разглядеть гостей. Их вид вызвал у него смех. Николас всегда испытывал склонность к пышным одеяниям, и это действительно шло ему. Сегодня его костюм по своей роскоши не уступал королевскому. И в самом деле, изобиловавший золотыми галунами плащ просто ослеплял своим блеском. Должно быть, меховая подкладка плаща служила достаточной защитой от мороза, если Николас восседал на своей лошади так, словно стояла теплая весенняя погода. Одной рукой он держал повод, а другую положил на талию и отвел так, чтобы сквозь распахнувшиеся полы плаща были видны дублет и пышные панталоны из малинового бархата. Берет с роскошным пером был лихо заломлен набок. Даже на большом расстоянии Максим разглядел украшавшую грудь Николаса тяжелую золотую цепь с переливавшимися на солнце камнями.
Два дружинника, один из которых ехал впереди капитана, а другой — сзади, были облачены в начищенные доспехи. Их поднятые вверх алебарды свидетельствовали о решимости защитить своего хозяина от всех, кто осмелится напасть на него. За этой троицей следовал довольно упитанный человек, который вед за собой навьюченную всевозможными узлами, бочонками и корзинами лошадь. Его собственный буцефал едва не прогибался под внушительным весом седока. В довершение ко всем бедам несчастного коняги ему приходилось также тащить на себе множество медных котелков и прочей кухонной утвари, громыхание которой было слышно на всю округу.
— Вот и прибыл наш ухажер, — с веселым смешком заключил Максим.
Спустившись вниз, он вышел на улицу, где решил дожидаться гостя. Он замер на верхней ступеньке в довольно вызывающей позе — расставив ноги и уперев руки в бока. Резкий ветер трепал его коротко подстриженные волосы. Лицо ганзейского капитана, приближавшегося к безжизненным на первый взгляд развалинам, выражало отвращение. Заметив встречавшего его хозяина, Николас пришпорил лошадь и направил ее к мосту через ров.
— Максим! — бодро воскликнул он. — Как поживаешь, мой добрый друг?
— Прекрасно, — ответил Максим. — Сегодняшнее утро встретило меня изумительной картиной, ублажившей мой взор.
— Ja, должен признать, сегодня был на удивление красивый рассвет, — кивнул Николас и обвел взглядом обрушившиеся стены и ветхие дворовые постройки. — Хотя мне трудно представить, как тебе удается наслаждаться фидом, открывающимся из этих развалин.
— Человек никогда не знает, где ему откроется нечто удивительное и прекрасное. Часто бывает так, что это находится прямо у него под носом, — заметил Максим, мысленно представив, что ему посчастливилось увидеть сегодня утром.
— Но только не здесь! — убежденно заявил Николас.
Рассмеявшись, Максим спустился по лестнице.
— Как я вижу, ты не внял моим советам и решил самостоятельно во всем убедиться. Пока ты еще не ранен, пока твои руки-ноги на месте, проходи в дом и погрейся у камина.
Николас спешился и отдал повод Спенсу. Капитан еще раз оглянулся по сторонам. От его взгляда не ускользнуло, что стены покрыты трещинами, а крыши дворовых построек похожи на решето.
— Я надеялся, что будет куда пристроить лошадей.