Такая, блин, вечная молодость
Шрифт:
– Где найти Аню?
Женщина радостно зачастила:
– Она живет всего в двух остановках на автобусе, в пятиэтажке, на первом этаже магазин «Продукты». Да я вам сейчас все подробно нарисую!
Она принялась рисовать схему.
– А с чего вы взяли, что Аня сейчас дома? – засомневалась я. – Наверняка у нее есть какие-то дела.
– Мне сказали, что Анечка вчера плохо себя чувствовала и сегодня собиралась отлеживаться дома. Передавайте ей от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления!
Пятиэтажная блочная развалюха омерзительного цвета. Рядом стоит переполненный мусорный контейнер, в нем копошатся крысы. Типичный российский пейзаж, который начинается с 90-го километра от Москвы и заканчивается у берегов Охотского моря.
По грязной лестнице я поднялась на последний этаж и позвонила в квартиру Ани.
– Кто там? – спросил девичий голос.
– Аня, откройте, я из института, меня прислала Зинаида Михайловна.
Загремел замок, в приоткрытую дверь высунулась девушка:
– Что случилось? Я болею, у меня температура.
– Извините за беспокойство, но мне очень нужно с вами поговорить. Я отниму у вас буквально минуту. Меня зовут Люся Лютикова, я журналист, вот мое удостоверение.
Аня внимательно, наморщив курносый носик, изучила «корочки».
– Так вы из Москвы?
– Да.
– Ну ладно, проходите.
В микроскопической прихожей я сразу взяла быка за рога:
– Аня, у меня к вам такой вопрос. Вы, случайно, не перекладывали в архиве личное дело Рзаевой Светланы?
– Кого?
Я повторила имя и фамилию.
– А зачем вам это?
Едва взглянув на Аню, я поняла, что она, во-первых, вредная девчонка. А во-вторых, ей наплевать на всех детей мира и уж тем более до лампочки, напишут об Орехово-Зуевском пединституте в газете или нет. Тут надо придумать что-то другое.
– Понимаете, у меня есть брат. Он обеспеченный человек, у него свое издательство. Он холостяк и...
Аня перебила:
– Проходите в комнату, от двери дует.
Мы прошли в единственную комнату в квартире. Это было какое-то старушечье жилье. Ремонт делали лет двадцать назад, на стенах висят пыльные ковры, мебель разваливается на глазах. В воздухе витает легкий запах кошачьей мочи, хотя кошки не наблюдается.
Аня села на продавленную тахту, накинула на плечи байковое одеяло, я осторожно примостилась на засаленный стул.
– Ну так что насчет брата? – с живейшим интересом спросила девушка.
Я обрадовалась, что нащупала нужную струну.
– Так вот, я уже говорила, что он обеспеченный человек и, естественно, пользуется успехом у девушек. Но в последнее время его взяла в оборот некая Светлана Рзаева. Брат от нее без ума, хочет жениться, но я не могу этого допустить. Я сестринским сердцем чувствую, что она врет.
– Что врет?
– Да абсолютно все. Сначала придумала отца-генерала и мать-доцента. Я выяснила, что отца у нее нет, а мать всю жизнь на инвалидности провела.
– Что же теперь, девушке из простой семьи нельзя за обеспеченного мужчину замуж выйти? – напряглась Аня.
– Да не в том дело, какая семья. У нас тоже простая семья, брат сам себе дорогу в жизни пробивал. Дело во вранье. Ведь если она по мелочам врет, то, значит, врет и в том, что его любит! Вы меня понимаете?
– Очень хорошо понимаю. Я, например, не имею привычки врать, просто терпеть этого не могу.
– А вот Светлана врет и не краснеет. Я хочу вывести эту врушку на чистую воду. Про ее родителей я уже раскопала, теперь надо про высшее образование выяснить. Дело в том, что она утверждает, будто окончила ваш пединститут, факультет русского языка и литературы, а сама дура дурой, двух слов связать не может.
Аня хмыкнула:
– Я училась в Университете леса и могу заявить, что половина моих бывших однокурсниц – круглые дуры, однако же диплом у них имеется.
– Вот поэтому я и обратилась сегодня к Зинаиде Михайловне с просьбой посмотреть списки выпускников.
– И что?
– Рзаевой нет в этих списках. Только Зинаида Михайловна отчего-то решила, что вы могли перепутать документы. Может быть, даже нарочно.
Девушка махнула рукой:
– Ой, да ничего я не путала! Делать мне больше нечего! Пусть пораскинет своими куриными мозгами: как я могла узнать, что вы будете искать именно этого человека, и переложить именно его личное дело? Я же не ясновидящая. Бред полный!
– Да, я тоже так подумала, – ответила я, поднимаясь со стула. – Ну, не буду вам больше мешать...
В этот момент Аня надсадно закашлялась.
– Да, кстати, Зинаида Михайловна передавала вам привет и желала скорейшего выздоровления.
– А, – она криво улыбнулась, – подлизывается, старая лисица.
Я оторопела.
– Зря вы так, мне показалось, она говорила искренне.
– Ага, с работы она меня пыталась выжить тоже искренне. И сейчас очень искренне боится, что я ее выживу.
– Что-то я не понимаю, кто из вас кого выживает, – пробормотала я.
– А мы обе друг дружку выживаем, по очереди! – засмеялась Аня. – Ситуация, если разобраться, комическая. Хотите, расскажу?
Я посмотрела на часы, убедилась, что в запасе еще куча времени, и снова опустилась на стул.
После окончания вуза Аня долгое время не могла найти работу. Нормальных вакансий в родном Орехове-Зуеве не было, а таскаться на службу в Москву, три часа в один конец, никакого здоровья не хватит. Чтобы у нее шел хоть какой-то трудовой стаж, родственники устроили Аню на полставки в институтскую канцелярию.